– Нет.
Он захватил с собой чемодан.
– Вы знаете кого-нибудь, кто может подправить паспорта? – спросил я.
– Грегориуса. Он уже неделю здесь.
Мы пошли к Грегориусу. Он быстро подправил паспорт для Шварца; тщательности тут не требовалось. Для иностранного легиона Шварц взял с собой удостоверение бюро регистрации; ему оставалось только пересечь границу и в казарме выбросить мой паспорт. Легион не интересовался прошлым.
– Что случилось с мальчиком, которого вы привезли с собой? – спросил я.
– Дядюшка терпеть его не может, но мальчик рад, что у него есть хотя бы родственник, который его ненавидит… а не только посторонние.
Я смотрел на мужчину, который носил теперь мое имя.
– Желаю вам всего доброго, – сказал я, уже не называя его Шварцем. Ничего, кроме этой тривиальной фразы, мне в голову не пришло.
– Мы с вами больше не увидимся, – ответил он. – И хорошо. Я слишком много рассказал вам, чтобы желать новой встречи.
Я не был так уж в этом уверен. Может статься, именно поэтому он позднее захочет повидать меня снова. В его представлении я был единственным, кто хранит неподдельный образ его судьбы. Но, возможно, именно поэтому он возненавидит меня, ведь я как бы отнял у него жену, на сей раз безвозвратно и навеки… поскольку он думал, что собственные воспоминания обманывают его и только мои останутся незамутненными.
Я смотрел, как он уходит по улице, с чемоданом в руке, жалкая фигурка, образ вечного рогоносца и вечного великого любящего. Но разве он не владел любимым человеком глубже, чем шайка тупых победителей? И чем мы владеем на самом деле? К чему столько шума из-за того, что в лучшем случае лишь взято на некоторое время в долг, и к чему столько разговоров о том, владеешь ли этим больше или меньше, коль скоро обманчивое слово «владеть» означает всего-навсего – обнимать воздух?
Паспортная фотокарточка жены была у меня с собой, ведь в ту пору постоянно требовались фотографии для документов. Грегориус немедля взялся за работу. Я не отходил от него. Боялся выпускать паспорта из виду.
К полудню они были готовы. Я поспешил в лачугу, где мы ютились. Рут сидела у окна, глядя на рыбацких ребятишек во дворе.
– Проиграл? – спросила она, когда я появился на пороге.
Я поднял вверх паспорта.
– Завтра мы уезжаем! У нас будут другие имена, разные, и в Америке нам придется пожениться еще раз.
Я почти не думал о том, что теперь у меня паспорт человека, которого, возможно, разыскивают за убийство. Следующим вечером мы отплыли и без приключений добрались до Америки. Но паспорта влюбленных не принесли нам счастья: через полгода Рут со мной развелась. Чтобы легализовать развод, нам сперва пришлось еще раз пожениться. Впоследствии Рут вышла за богатого молодого американца, который поручился за Шварца. Он нашел все это весьма забавным и был свидетелем на нашей второй свадьбе. А неделей позже мы развелись в Мексике.