«Войну все-таки можно предотвратить, – возразил я. – А смерть нет».
«Не смейся!» – выкрикнула она.
Я шагнул к ней. Она отпрянула, выбежала на улицу.
«Что с тобой, Хелен?» – удивленно спросил я. Снаружи было светлее, чем в комнате, и я увидел, что лицо у нее залито слезами. Она не ответила, и я расспрашивать не стал.
«Я напилась, – наконец сказала она. – Разве ты не видишь?»
«Нет».
«Выпила слишком много вина».
«Слишком мало. Вот еще бутылка».
Я поставил «Фьяско нострано» на каменный стол, стоявший на лужайке за домом, и пошел в дом за бокалами. Вернувшись, я увидел, что Хелен идет по лужайке к озеру. Я не сразу пошел за ней. Наполнил бокалы, в бледном отсвете неба и озера вино казалось черным. Потом я медленно зашагал по лужайке вниз, к пальмам и олеандрам на берегу. Меня вдруг охватила тревога за Хелен, и, увидев ее, я вздохнул с облегчением. Она стояла у воды в странно пассивной, склоненной позе, словно ждала – зова или чего-то, что возникнет перед нею. Я замер – не затем, чтобы наблюдать за нею, а чтобы не испугать ее. Немного погодя она вздохнула и выпрямилась. А потом шагнула в воду.
Когда увидел, что она плывет, я сходил в дом, принес мохнатое полотенце и купальный халат. Потом сел на гранитную глыбу и стал ждать. Глядя на ее голову с высоко подколотыми волосами, совсем маленькую в водном просторе, я думал о том, что она – все мое достояние, и с удовольствием окликнул бы ее, позвал обратно. Но в то же время меня не оставляло ощущение, что ей нужно в одиночку выдержать схватку с чем-то мне неведомым и сейчас она именно этим и занята… вода была для нее судьбой, и вопросом, и ответом, и ей нужно вынести все в одиночку, как любому из нас, – та малость, какую может сделать другой, это просто быть рядом, чтобы дать хоть немного тепла.
Хелен заплыла далеко по дуге, потом повернула и по прямой поплыла обратно, ко мне. Такое счастье было видеть, как она приближается, темная головка на лиловом озере, а потом наконец тоненькая и светлая выходит из воды и быстро направляется ко мне.
«Холодно. И неуютно. Горничная говорит, на дне озера среди островов живет гигантский кракен».
«Самые большие рыбы в этом озере – старые щуки, – сказал я, закутывая ее в полотенце. – Кракены тут не водятся. Они есть только в Германии, с тридцать третьего года. Но по ночам любой водоем неуютен».
«Если мы можем думать, что кракены существуют, то наверняка так и есть, – объявила Хелен. – Мы не умеем представлять себе несуществующее».
«Это было бы попросту доказательство бытия Бога».
«Ты не веришь?»
«Сегодня ночью я верю всему».