Взрослые зрители хохотали, дети всхлипывали, жалея Арлекина. Телегин величаво прошёл по сцене и вдруг скукожился: «О, меня бросила Коломбина! Я хочу себя убить! Я больше не дышу. Прощайте! — Арлекин зажал себе нос двумя пальцами и приготовился умирать. — Нет! Ничего не получается — воздух заходит через зад! О бедный правитель Луны!»
Пьетро с тонкой улыбочкой смотрел на Арлекиновы кривляния. В его глазах Миня читал одобрение. Итальянец был доволен Миней — в игре Телегина угадывались движения взволнованной души, страдание, мятеж, вдохновение. Сальтофромаджо был убеждён — ничто так не украшает фарс, как намёк на трагедию; буффонада в сочетании с волнением и слезами заставляет смеяться громче; шутовство становится ярче на фоне несчастья; и наоборот, способность заставить зрителя смеяться и плакать одновременно — проявление высшего мастерства. Пьетро не знал, чем именно заканчивался вариант знаменитой пьесы, которую разыгрывали у Бердюкина. Побив Арлекина, он показал зрителям несколько гимнастических трюков и лаццо голодного с мухой, намекая, что представление окончено и всем пора ужинать.
Зрители кричали и хлопали. Демонический шут спрыгнул к детям и занёс над ними палку. Дети охнули. В мгновение ока чёрт превратился в доброго дзанни, стал ловить мух над кудрявыми головками и жадно их поедать. Мухи жужжали у него во рту и щекотали живот изнутри, заставляя уморительно дёргаться. Дети протянули Пьетро свои корзиночки. Закатывая глаза и мыча от удовольствия, шут ел сладости и целовал детские ручки.
Киприан Иванович был в неописуемом восторге. Он стал дурачиться и тоже изобразил Панталоне: потрясая тростью, побежал за Миней Телегиным, ударил его по спине, погрозил пальцем и дал рубль. Морщась, Миня поклонился. За ужином Бердюкин угощал Пьетро лучшим вином, Карлотте подарил борзую и в конце концов сердечно пригласил артистов пожить в Коньково и поучить людей высокому искусству комедии. Пьетро и Карлотта низко поклонились. Настасья Петровна недружелюбно глянула на Коломбину.
* * *
В бердюкинской библиотеке Митрофанушка, охая и ахая, рассматривал альбом с видами Италии. Изумлялся античным развалинам, горам и морю, по которому шли кораблики.
— Это самая красивая страна на свете! Мне жаль того, кто не видел Италию! — говорил Пьетро, пристально глядя в голубые глазки Митрофанушки.
— Господин Сальтофромаджо, возьмите меня с собой! А то как же я увижу Италию?
— Путешествовать очень разорительно, мой друг.
— Вот беда-то...
Пьетро нашёл у Киприана Ивановича редкую книгу со сценами из итальянских комедий, представленных во Франции во время правления Генриха III.