– Можно подумать, это его свадьба, а не наша! – обиженно бросила Верочка.
– Конечно, наша! Разве тебе будет приятно, если кто-то напьется и станет дебоширить? Вот таких людей я и отсекаю, – ловко оправдался Виктор.
Они расписывались в обычном загсе, поскольку брачующиеся не являлись религиозными людьми. Все проходило как-то возбужденно, суетно и при этом буднично. Они выстояли короткую очередь, обменялись кольцами, поцеловались, а затем все гурьбой повалили в зал, где уже стояло шампанское. Ефимов нанял сразу двух человек, один из которых фотографировал, а второй снимал на видеокамеру. Кроме того, многие из гостей не выпускали из рук «мыльницы».
– Можно будет сделать полнометражный фильм, – заметил по этому поводу Виктор.
– И в семьдесят лет пересмотреть его, пуская старческую слезу, – добавил стоявший рядом Сквозняков.
– Да ну тебя! – с довольной улыбкой отмахнулся Ефимов.
В ресторане набралось под сотню человек. Пожаловал и депутат, большинством гостей оставшийся не узнанным. Он крайне редко выходил к думскому микрофону, занимался исключительно тем, что одобрял посредством голосования решения вышестоящих товарищей, поэтому был малоизвестен широкой массе избирателей.
Депутат вскоре отбыл, традиционно сославшись на дела, хотя на самом деле ему было просто скучно в незнакомой компании. Не особо поломав голову над подарком, он вручил молодым кухонный комбайн. Этих комбайнов у молодоженов в итоге оказалось три штуки, но депутатский среди них был самый дорогой, самый навороченный.
Напоследок депутат поднял свой бокал, даже пригубил его, к удивлению собравшихся, привыкших, что сначала произносят тост, а только затем пьют, и сморщил лицо:
– Что-то горько мне!
Тут и остальные гости поняли его задумку, дружно подхватили:
– Горько, горько!
Вера и Виктор слились в поцелуе, и тут же раздалось сначала одиночными выкриками, а затем дружным скандированием:
– Раз, два, три… семь… десять.
После этого каждый второй тостирующий считал своим долгом заявить:
– Горько!
– Ладно, нацеловались, пора танцевать, – шепнул Ефимов Вере.
Он с присущей ему обстоятельностью подобрал репертуар, отказавшись от живого ансамбля. И вовсе не из желания сэкономить. Он считал, что воспроизведение на качественной аппаратуре песен известных исполнителей куда благозвучнее завываний ресторанных лабухов. Музыка ставилась по принципу «и нашим и вашим». Здесь не было ни музыкантов, лет тридцать назад покорявших сердца старшего поколения, ни продвинутых молодежных групп. Пели раскрученные исполнители, хорошо всем известные по выступлениям на телевидении.