В подвале имелось некое подобие мебели – стул и диван. Ничего конкретного Рублев о них сказать не мог, поскольку свет в подвал лился через одно маленькое окошко. Даже, точнее, не лился, а просачивался скупыми порциями.
Комбат пошевелился и повернул голову. Позади он увидел железную трубу, крепящуюся к стене. Его приковали к этой трубе, заведя руки за спину и сцепив их наручниками. Борис на всякий случай рванулся. Движение тут же отозвалось болью. Что ни говори, выражения типа «железный человек» только метафора. На самом деле ни один, даже самый могучий, мужчина, не выдержит соревнование на прочность с металлом. Сколько ни тренируйся, мышцы и кости сделаны из куда более слабого материала.
Все же Комбат раз за разом повторял свои попытки. В подвале было холодно, и он действовал по принципу «не освобожусь, так хоть согреюсь». Вскоре по телу стало разливаться тепло. Рублев перестал мучить запястья, которые уже горели, успокоился.
В подвале начало темнеть, на город опускался вечер. Вдруг Комбат сощурился от яркого света. Зажглась лампочка, а через минуту в подвал зашли три человека: Змей и два крепыша-бритоголовика. С первого взгляда они походили на близнецов, хотя, присмотревшись, Рублев, как в игре, нашел минимум десяток различий. Пожалуй, главное заключалось в том, что у одного бритоголовика нос был с горбинкой, а у второго вмятый, что выдавало в нем бывшего боксера.
– Допрыгался, старый хрен! – радостно сообщил Змей. – Колись давай, че целый день висел у меня на хвосте?
– А есть смысл колоться? – поинтересовался Рублев.
– Он еще спрашивает! Нам же интересно. Поэтому лучше тебе говорить самому, а то будет очень больно.
– Кажется, мне его рожа знакома, – горбоносый пристально глянул на Комбата и мотнул головой. – Нет, незнакома. Только он на самом деле староват. В ментовке такие служат на полковничьих должностях или уже на пенсии.
– Гордись, Змей, тебе в хвоста дали полковника, – хмыкнул боксер.
– Скорее отставника, – отозвался Змей. – Только мне слабо верится в его ментовскую сущность. Если бы меня взяли в разработку, то пустили хотя бы две машины. А то он нагло шпарил на своем гребаном «форде», будто у него тачка-невидимка.
– Че гадать, Змей, давай у самого мужика спросим, – снова подал голос горбоносый. – Эй, мужик, ты на кого работаешь?
– Сам на себя, – честно ответил Комбат.
И тут же боксер, коротко замахнувшись, ударил Бориса в нос.
– Мы же тебя предупреждали. Теперь будешь сидеть весь в кровище. Но это только начало. Легкая разминка. Тебе повторить вопрос или ты его запомнил? – Змей склонился над Рублевым.