— А что… по-моему, превосходная мысль, как вы думаете, товарищи? — сказал Кустовец, пробегая своими быстрыми цепкими глазами по лицам сидевших в кабинете.
— Отлично! — первым отозвался прокурор, так почему-то до сих пор не ушедший на пенсию и теперь только и думавший о том, как бы поскорее, прямо на лету, подхватить мысль Кустовца и помочь ему утвердиться в ней. — Надо посоветовать завидовцам, чтобы выдвинули ее, Угрюмову. Молодец, Присыпкин. Великолепная идея.
Кустовец посмотрел на прокурора, улыбнулся, но ничего не сказал. Еще раз обратился ко всем сразу:
— Как вы думаете, товарищи?
— Прокурор прав. Отличная мысль, — сказал Лелекин.
— Я тоже за. Угрюмова — лучший механизатор района, — поддержал Лелекина Воропаев.
— Ну что ж. Если никто не возражает, будем рекомендовать Федосью Угрюмову, — заключил Кустовец, которому эта мысль пришла еще задолго до начала заседания, и он теперь был очень доволен, что первым вслух ее высказал не он, а Виктор Лазаревич Присыпкин, а еще более того тем, что все решительно поддержали эту кандидатуру. Окончил Кустовец заседание с видимым удовольствием: — А теперь, дорогие товарищи, поскорее возвращайтесь к своим местам. Сев, сев и еще раз сев! Все! До свидания, желаю успеха. Можете идти. А ты, Виктор Лазаревич, останься. Мне еще с тобой поговорить нужно.
Вернувшийся в Завидово Точка рассказал о решении райкома самому узкому кругу лиц, в который конечно же не входила Матрена Дивеевна Штопалиха. Но именно она, упредив всех, примчалась к Фене и, едва шагнув через порог, обрушила на хозяйку ошеломляющую новость:
— Левонтьевна, слышь-ко, тебя в депутаты Верховного Совета выдвигают!.. Левонтьевна!..
— Да ты с ума-то не сходи, Дивеевна! Разве такими делами шутят!.. О Господи, придумают же чего! — И Феня, побледнев, схватилась за сердце, тяжело опустилась на скамейку.
— Да не шучу я, стара уж для этого… Виктор Лазырич примчался сейчас из району, пригласил к себе Настёнку Шпичиху да председателя Совету, сказал им про тебя, а моя племянница, Ольга, — она ведь теперь секретарь у председателя, — как есть все и…
Потрясенная и оглушенная, Феня уже не слышала, что еще тараторила старуха: сколь ни невероятной показалась Угрюмовой принесенная Штопалихой новость, как ни противился ей, этой новости, разум, но сердце-то не обманывалось, сжималось в радостном испуге.