– Я горю! Горю! Помогите! Помогите!
Она вскочила, замахала руками, вокруг сыпались искры, взблескивали драгоценности, искаженное ужасом лицо было ярко освещено – потом к ней устремились голоса и мундиры, кто-то повалил ее на пол, она извивалась и кричала, перекрывая вой сирен, гул зениток, грохот разрушения, пронзительно, а затем глухо, сдавленно, из-под кителей, скатертей и подушек в уже опять темном подвале, как из могилы.
Гребер обхватил голову Элизабет ладонями, накрывал ее собой, прижимал к себе, зажимая ей уши, пока огонь и крики не утихли и не стали всхлипами, темнотой и запахом обгорелой одежды, плоти и волос.
– Врача! Приведите врача! Где врач?
– Что?
– Ее надо отвезти в больницу! Черт, ничего не видно! Надо вынести ее отсюда.
– Сейчас? – сказал кто-то. – Куда?
Все замолчали. Прислушались. Снаружи гремели зенитки. Но разрывы бомб прекратились. Только орудия палили.
– Они улетели! Все кончилось!
– Лежи, – шепнул Гребер на ухо Элизабет. – Не двигайся. Бомбежка кончилась. Но пока что лежи. Здесь на тебя никто не наступит. Не двигайся.
– Надо еще подождать. Вдруг начнется вторая волна, – проговорил неспешный учительский голос. – Снаружи пока что небезопасно. Осколки!
Из двери в подвал проник круг света. Электрический фонарик. Женщина на полу опять закричала:
– Нет! Нет! Погасите! Погасите огонь!
– Это не огонь, а карманный фонарик.
Круг света чуть дрожал в темноте. Фонарик был очень маленький.
– Сюда! Да подойдите же сюда! Кто это? Кто вы?
Свет быстро описал дугу, скользнул по потолку и обратно, осветил крахмальную манишку, часть фрака, черный галстук и смущенное лицо.
– Я старший официант Фриц. Ресторан обрушился. Продолжать работу невозможно. Вероятно, господа могли бы рассчитаться…
– Что?
Фриц по-прежнему освещал себя.
– Налет миновал. Я принес фонарик и счета…
– Что? Это неслыханно!
– Сударь, – беспомощно сказал Фриц в темноту, – старший официант в ответе перед рестораном, из собственного кармана.
– Неслыханно, – возмутился человек в темноте. – Мы что, мошенники? Незачем светить еще и на свою идиотскую физиономию! Идите сюда! Живо! Здесь кое-кто пострадал!
Фриц снова исчез в темноте. Круг света скользнул по стенам, по волосам Элизабет, по полу к кучке мундиров и замер.
– Боже мой! – сказал мужчина без кителя, которого теперь было смутно видно.
Он подался назад. Дрожащий круг света освещал лишь его руки. Должно быть, старший официант тоже дрожал. Кители отлетели в сторону.
– Боже мой! – повторил мужчина.
– Не смотри туда, – сказал Гребер. – Так бывает. Может случиться где угодно. Налет здесь ни при чем. Но тебе нельзя оставаться в городе. Я отвезу тебя в деревню, где нет бомбежек. Знаю одну такую. Хасте. И тамошних людей знаю. Они наверняка предоставят тебе кров. Мы можем пожить там. Там ты будешь в безопасности.