На переднем краю, подумал Гребер. Будто там еще есть передний край! Секунду его так и подмывало объяснить Лизер, какова там обстановка на самом деле, по ту сторону фразерства о чести, фюрере и отечестве, но он тотчас отбросил эту мысль.
– Надеюсь, скоро он приедет в отпуск, – сказал он.
– Приедет, когда настанет его черед. Мы льгот не требуем. Никогда!
– Я тоже не требовал, – сухо ответил Гребер. – Напротив. Последний раз я был в отпуске два года назад.
– И все время были на фронте?
– С самого начала. Когда не лежал в лазарете с ранениями.
Гребер посмотрел на несгибаемую партийку. Чего ради я стою здесь и оправдываюсь перед этой бабой? – подумал он. Лучше бы пристрелил ее.
Лизеровский ребенок вышел из той комнаты, где стоял письменный стол. Худенькая девочка с тусклыми волосами; ковыряя в носу, она уставилась на Гребера.
– Почему же вы вдруг в штатском? – спросила Лизер.
– Форма в чистке.
– Ах вот как! А я было подумала…
Гребер не узнал, что́ она подумала. Вдруг увидел, что она улыбается, оскалив желтые зубы, и едва не испугался.
– Ну ладно, – сказала она. – Спасибо. Сахар ребенку пригодится.
Лизер взяла пакеты, и Гребер заметил, как она взвесила их на ладонях. Наверняка сию же минуту, как только он уйдет, откроет пакет, предназначенный Элизабет, на что он и рассчитывал. К своему удивлению, она найдет там еще один фунт сахару, и все.
– Вот и хорошо, госпожа Лизер. До свидания.
– Хайль Гитлер! – Женщина пробуравила его взглядом.
– Хайль Гитлер, – сказал Гребер.
Он вышел из парадного. Возле двери, прислонясь к стене, стоял домоуправитель. Малорослый мужичонка в брюках штурмовика, в сапогах, с круглым брюшком под цыплячьей грудью. Гребер остановился. Это огородное пугало тоже вдруг стало опасным.
– Хороша нынче погодка, – сказал он, вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну и протянул пачку домоуправителю.
Тот что-то буркнул и тоже вытащил сигарету.
– Комиссовали? – спросил он, бросив косой взгляд на костюм Гребера.
Гребер покачал головой. Раздумывая, не стоит ли сказать словечко-другое про Элизабет, но отбросил эту мысль. Лучше не привлекать внимания домоуправителя.
– Через неделю опять на фронт, – сказал он. – В четвертый раз.
Домуправитель вяло кивнул. Вынул сигарету изо рта, осмотрел, выплюнул несколько табачных крошек.
– Не нравится? – спросил Гребер.
– Почему? Просто я вообще-то курю сигары.
– С сигарами тоже чертовская напряженка, а?
– Можно и так сказать, шепотом.
– У одного моего знакомого еще найдется парочка добрых ящиков. При ближайшей возможности запущу туда руку и добуду вам несколько штучек. Хорошие сигары.