Гребер внимательно огляделся. Ночь, на фоне мрачного красного неба торчали черные зубья развалин.
– Вон там уцелел кусок потолка, – сказал он. – Под ним сухо. С одного боку можно повесить плащ-палатку, а с другого – шинель.
Он взял штык, простучал потолок. Держится. Пошарил в развалинах, нашел несколько железных прутьев, вбил в землю. Повесил на них плащ-палатку.
– Это занавес. Шинель по другую сторону сделает все это подобием палатки. Как по-твоему?
– Тебе помочь?
– Нет. Присматривай за вещами, и достаточно.
Гребер расчистил пол от обломков штукатурки и камней. Потом занес внутрь чемоданы, расстелил постель. Ранец он поставил в головах.
– Теперь у нас есть приют. Мне случалось ночевать и в худших условиях. Но тебе нет.
– Пора и мне привыкать.
Гребер достал плащ Элизабет, спиртовку и бутылку спирта.
– Хлеб у меня сперли. Но в ранце есть кой-какие консервы.
– А посудина у нас есть? Кастрюлька?
– Мой котелок. А дождевой воды кругом полно. Вдобавок осталось немного водки. Если развести горячей водой, получится что-то вроде грога. Защитит от простуды.
– Лучше я выпью водку просто так.
Гребер зажег спиртовку. Блеклый голубой огонек осветил палатку. Он открыл банку с бобами. Они разогрели их и съели вместе с остатками колбасы своего свидетеля Клоца.
– Подождем Польмана или будем спать? – спросил Гребер.
– Спать. Я устала.
– Спать придется не раздеваясь. Сможешь?
– Я слишком устала, чтобы раздеваться.
Элизабет скинула туфли и поставила их возле ранца, чтобы ночью не украли. Свернула чулки, спрятала их в карманы. Гребер укрыл ее.
– Ну как?
– Как в гостинице.
Он лег рядом, спросил:
– Ты не огорчена из-за квартиры?
– Нет. Я принимала это в расчет, с тех пор как начались налеты. Тогда еще огорчалась. Все остальное время просто подарок.
– Правильно. Но можно ли всегда жить так ясно, как думаешь?
– Не знаю, – пробормотала она ему в плечо. – Пожалуй, если теряешь надежду. Но сейчас все по-другому.
Она уснула, задышала медленно и спокойно. Гребер еще некоторое время лежал без сна. Думал о том, что порой на фронте, когда говорили о несбыточных желаниях, это было одним из них – приют, постель, женщина и спокойная ночь.
Гребер проснулся. Осторожные шаги хрустели по обломкам. Он бесшумно выскользнул из-под одеяла. Элизабет шевельнулась, но продолжала спать. Он выглянул из-за плащ-палатки. Возможно, вернулся Польман, а возможно, явились воры или гестапо – это их излюбленная пора. Если и правда гестапо, надо постараться перехватить Польмана, чтобы тот не возвращался домой.
В темноте он увидел две фигуры. И тихонько последовал за ними. Сапоги надевать не стал. Но через несколько метров наткнулся на шаткий остаток стены, который тотчас развалился. Он пригнулся. Одна из фигур обернулась: