– И разуться нельзя?
– Можно.
Они прошли куда велено. Из галерей доносился многоголосый храп. Гребер расстелил на газоне плащ-палатку и одеяла. Взглянул на Элизабет. Она смеялась.
– Чего смеешься? – спросил он.
– Над служкой. И над тобой.
– Ладно.
Гребер прислонил чемоданы к стене, соорудил из ранца подобие изголовья. Как вдруг женский вопль нарушил ритмичный храп:
– Нет! Нет! О-о… – И смолк, перейдя в бульканье.
– Тихо вы! – гаркнул кто-то.
Женщина закричала снова.
– Тихо! Черт бы вас побрал! – Другой громкий голос. Крик оборвался, будто удушенный.
– Вот тебе и раса господ! – сказал Гребер. – Даже во сне слушаемся приказа.
Они улеглись. Возле стены почти никого не было. Только в углах темные холмики показывали, что там спят люди. Луна висела за разбитой башней. Луч света падал на старые могилы каноников. Некоторые провалились. Не от бомб, гробы прогнили и не выдержали тяжести земли. Посредине сада, среди одичавших розовых кустов, высился большой крест. Вокруг стояли вдоль дорожки каменные изваяния – остановки крестного пути. Элизабет и Гребер лежали между бичеванием и терновым венцом. Дальше, во втором квадрате, мерцали колонны и круглые арки галерей, открытые в сторону сада.
– Иди ко мне, – сказал Гребер. – К черту этого аскета-служку с его распоряжениями!
Ласточки мельтешили вокруг разбитой башни. Первые лучи солнца искрились по краям сорванного шифера. Гребер достал спиртовку. Он не знал, разрешается ли здесь готовить, а потому решил следовать давнему солдатскому закону: действовать, прежде чем запретят. Взял котелок и поискал водопроводный кран. Нашел его за остановкой распятия.
Там, открыв рот, спал человек с рыжей щетиной на лице. Одноногий. Протез он снял и положил рядом. Никелированные стяжки блестели в утреннем свете, точно хитроумный механизм. Сквозь арки Гребер заглянул в крестовые галереи. Служка не соврал: мужчины и женщины ночевали отдельно. На южной стороне – только женщины.
Когда он вернулся, Элизабет уже проснулась. Выглядела она свежей и выспавшейся, не то что бледные лица в галереях.
– Я знаю, где можно умыться, – сказал он. – Иди, пока кран штурмом не взяли. Церковным организациям всегда недостает санитарных удобств. Пошли, покажу тебе умывальник здешних каноников.
Она рассмеялась:
– Лучше останься здесь и последи за кофе, иначе его мигом умыкнут. А я уж как-нибудь найду умывальник. Где он находится?
Гребер рассказал, как идти. Элизабет пошла через сад. Спала она так спокойно, что платье почти не помялось. Он смотрел ей вслед. С чувством огромной любви.