– Всего наилучшего. И уезжайте отсюда поскорее. Вам ведь давно пора в отпуск. Вы заслужили.
Лейтенант отвернулся, отошел к окну. Для него оно располагалось слишком низко. Чтобы посмотреть наружу, ему надо нагнуться.
Гребер повернулся кругом, пошел в канцелярию. Мимоходом увидел в окне ордена Раэ. Головы не видно.
Писарь подвинул к нему отпускной билет, подписанный, с печатью.
– Повезло тебе, – проворчал он. – Ты даже не женат, а?
– Да. Зато это мой первый отпуск за два года.
– Повезло, – повторил писарь. – Отпуск в такую заваруху.
– Не моими стараниями.
Гребер вернулся в подвал. Он уже не верил в отпуск и потому вещи не собирал. Да и собирать-то особо нечего. Он быстро покидал свое барахло в ранец. В том числе русскую икону с эмалью, которую хотел подарить матери. Нашел где-то по дороге.
Ему удалось примоститься на санитарной машине. Эта машина, полная раненых, угодила в яму со снегом, второго водителя вышвырнуло из кабины, и он сломал руку. Гребер занял его место.
Машина ехала по дороге, обозначенной столбиками и пучками соломы; описав дугу, она еще раз проходила мимо деревни. Гребер увидел свою роту, построенную на деревенской площади возле церкви.
– На передовую пойдут, – сказал шофер. – Прямо в бой. Ничего себе свистопляска! Слышь, откуда у русских взялось столько артиллерии?!
– Н-да…
– И танков у них много. Откуда?
– Из Америки. Или из Сибири. У них там, говорят, уйма заводов.
Шофер объехал завязший грузовик.
– Россия велика. Слишком велика, скажу я тебе. Запросто сгинешь.
Гребер кивнул, поправил тряпки, которыми обернул сапоги. На миг он почувствовал себя дезертиром. Рота темной массой стояла на деревенской площади, а он уезжал. Один. Другие остались, а он уезжал. Они уходили на фронт. Я заслужил, думал он. И Раэ так сказал. Но почему я об этом думаю? Просто боюсь, что кто-нибудь догонит меня и вернет обратно.
Несколькими километрами дальше они наткнулись на машину с ранеными, которую занесло в сугроб. Остановились, проверили своих. Двое скончались. Они вынесли их, взяли троих раненых из второй машины. Гребер помог погрузить их. Двое с ампутацией, у третьего лицевое ранение, этот мог сидеть. Оставшиеся кричали и бранились. Лежачие, для которых не было места. Как все раненые, они боялись, что в последнюю минуту их все же догонит война.
– Что случилось? – спросил водитель у шофера застрявшей машины.
– Ось сломалась.
– Ось? В снегу?
– Иной раз и, ковыряя в носу, палец ломают. Что, никогда о таком не слыхал, новичок?
– Слыхал. Но тебе хотя бы повезло, что настоящая зима миновала. Иначе они бы все у тебя замерзли.