– Это не наряд, – раздраженно бросил Мюкке. – Кончайте треп и откапывайте русского. Хиршман, вы тоже.
– Там не русский, – сказал Гребер. Он единственный проложил вверх по сугробу несколько досок и начал отгребать снег вокруг руки и груди. Теперь стал отчетливо виден сырой френч.
– Не русский? – Штайнбреннер быстро и уверенно, как танцор, прошел по шатким доскам, присел на корточки рядом с Гребером. – А ведь правда! Обмундирование немецкое. – Он обернулся. – Мюкке! Это не русский! Я выиграл!
Мюкке подошел тяжелой походкой. Уставился в яму, куда с краев медленно стекала вода.
– Не понимаю, – проворчал он. – Без малого неделю одних только русских находили. Должно быть, этот из декабрьских, просто провалился в глубину.
– А может, и из октябрьских, – сказал Гребер. – Здесь тогда наш полк проходил.
– Чепуха. Не может быть, чтоб из тех.
– Может. Здесь у нас был ночной бой. Русские отступали, и мы сразу двинули дальше.
– Так и есть, – кивнул Зауэр.
– Чепуха! Наш обоз наверняка подобрал и похоронил всех убитых. Наверняка!
– А вот я не уверен. В конце октября уже были сильные снегопады. А мы в ту пору еще быстро наступали.
– Второй раз повторяешь. – Штайнбреннер взглянул на Гребера.
– Можешь и еще разок послушать, если охота. Мы тогда пошли в контрнаступление и продвинулись больше чем на сто километров.
– А теперь отступаем, да?
– Теперь мы опять здесь.
– Стало быть, отступаем… или нет?
Иммерман предостерегающе толкнул Гребера локтем.
– А что, разве наступаем? – спросил Гребер.
– Мы сокращаем свои позиции.
Иммерман насмешливо посмотрел Штайнбреннеру в лицо:
– Уже целый год. Стратегическая необходимость, чтобы выиграть войну. Это ж всякий знает.
– На руке-то кольцо, – вдруг сказал Хиршман. Он продолжал копать, отрыл другую руку покойника.
Мюкке наклонился к яме.
– Верно. Даже золотое. Обручальное кольцо.
Все тоже стали смотреть.
– Ты поосторожнее, – шепнул Греберу Иммерман. – Иначе этот гад оставит тебя без отпуска. Донесет как на критикана. Только того и ждет.
– Просто нос задирает. Ты лучше сам остерегайся. Он больше за тобой следит, чем за мной.
– Да мне плевать. Я в отпуск не собираюсь.
– Значки нашего полка, – сказал Хиршман. Он продолжал раскапывать снег руками.
– Стало быть, уж точно не русский, а? – Штайнбреннер послал ухмылку нагнувшемуся Мюкке.
– Да, не русский, – с досадой бросил фельдфебель.
– Пять марок! Жаль, на семь не поспорили. Ну, гони монету!
– У меня нет с собой денег.
– А где ж они? В Имперском банке? Давай гони!
Мюкке злобно глянул на Штайнбреннера. Потом достал спрятанный на груди мешочек и отсчитал деньги.