– Я было подумал, ты вскочишь на него и умчишься прочь, – сказал Гребер.
– Если бы! Но куда? Повсюду война.
– Верно. Повсюду. Даже в странах вечного мира – в южных морях и в Индии. Нигде не скроешься.
Вот и казарма.
– Подожди здесь, Элизабет. Я быстро.
Гребер пересек двор, по гулким ступенькам поднялся в комнату сорок восемь. Помещение содрогалось от храпа половины обитателей. Над столом горела прикрытая абажуром лампочка. Картежники еще не спали. Ройтер сидел рядом с ними, читал.
– Где Бёттхер? – спросил Гребер.
Ройтер захлопнул книгу.
– Велел передать тебе, что ничего не нашел. Велосипед он сломал, в стенку врезался. Вечная история – беда одна не приходит. Завтра сызнова на одиннадцатом номере. Зато нынче вечером сидит в пивной, утешается. А с тобой что стряслось? Бледный ты какой-то.
– Ничего не стряслось. Я на минутку. Хочу только кое-что взять.
Гребер пошарил в ранце. Из России он привез бутылку можжевеловой и бутылку водки. А к ним добавил Биндингов арманьяк.
– Возьми можжевеловку или арманьяк, – сказал Ройтер. – Водки больше нет.
– Это как же?
– Мы ее выпили. Мог бы и сам нас угостить. Тот, кто приехал из России, не должен вести себя как капиталист. Должен поделиться с товарищами! Хорошая была водочка.
Гребер извлек из ранца обе оставшиеся бутылки. Арманьяк сунул в карман, а можжевеловку отдал Ройтеру.
– Ты прав. Вот, держи лекарство от подагры. И тоже не будь капиталистом. Поделись с ребятами.
– Мерси! – Ройтер подковылял к своей тумбочке, достал штопор. – Полагаю, у тебя на уме примитивнейшая форма обольщения. С помощью хмельных напитков. При этом большей частью забывают, что бутылку сперва надо откупорить. Ведь в волнении легко поранить отбитым горлышком морду лица. Возьми, будь умником!
– Иди к черту! Бутылка откупорена.
Ройтер открыл можжевеловку.
– Как ты умудрился добыть в России голландскую выпивку?
– Купил. Еще вопросы есть?
Ройтер ухмыльнулся:
– Никак нет. Иди со своим арманьяком, примитивный Казанова, и не стыдись. У тебя есть смягчающие обстоятельства. Нехватка времени. Отпуск короткий, а война долгая.
Фельдман сел на койке.
– Может, презервативчик нужен, Гребер? У меня в бумажнике найдутся. Мне они без надобности. Кто спит, сифилис не подцепит.
– Я бы не был столь категоричен, – вставил Ройтер. – Иной раз случается что-то вроде непорочного зачатия. Но Гребер у нас дитя природы. Породистый ариец в двенадцатом чистокровном поколении. Презервативы тут преступление против отечества.
Гребер открыл арманьяк, отхлебнул глоток и снова спрятал бутылку в карман.
– Романтики несчастные, – сказал он. – Почему бы вам не позаботиться о самих себе?