Две стрелы, пущенные в створ двери загнали артельных во внутрь землянки и к проёму подскочили копейщики, перекрывая его своими щитами и стальными жалами. Оттолкнули перекрывающую вход столешницу с торчащими в ней стрелами и замерли оскалившись. А вот уже в продухи полетели дымящиеся гнилушки. Всё, осталось не долго, и на лицах разбойников читалось откровенное торжество.
Топот конских копыт и свист стрел раздались одновременно.
С конька крыши прямо под ноги чудинам на щиты, рухнуло тело со стелой в груди. Два других упали в снег по бокам полукруга разбойников.
Всё, лучников у противника уже нет!
И вся округа оцепенела от жуткого и леденящего душу волчьего воя да резкого и пронзительного свиста.
Так работают дозорные сотни русичей, ошеломляя врага.
–Жирного живьём брать!
Через минуту, на дворе всё было кончено. Последним был выстрел в упор из самострела Филата. Его болт прошёл сквозь щит и броньку хозяина подворья и вышел из спины насквозь.
В сторону леса, бросив у входа в землянку свои копья и щиты так же слаженно неслись те два чудина, что только что держали вход.
–Бать, это те из Вороновой разбитой ватаги – стоя на санях с луком кивнул в сторону леса Митяй.
–Уйдут?!
Сотник покачал головой – у них уже был шанс покончить с разбоем…
Фотич догонишь? – он посмотрел на Варуна, сидящего на своём коне с луком «и держащим» цепким взглядом округу.
Варун усмехнулся разворачивая коня и кивнул – Сделаем! И ушёл галопом, за подбегающим к лесу ватажниками.
Посреди двора, не дыша и всё так же держа в руках саблю, с выпученными от страха глазами стоял старшина ватажки Бондарь.
– Ты сабельку то может бросишь, или глядишь со мной биться захочешь вдруг?– проговорил Сотник слазя со своего коня.
Пошли?– и подмигнул Бондарю.
С того как разом воздух вышел. Он резко отбросил смотрящуюся нелепо железку и упал на колени.
–Не не не, вот этого точно не надо! – проговорил Андрей.
Ты давай, до исподнего уж сам раздевайся и воон туда всё сложи. Да, и сабельку тоже сверху можешь.
Мы потом потолкуем с тобой с глазу на глаз, или может вот им отдать?– и Сотник кивнул в сторону дверей землянки, откуда с дымом, захлёбываясь кашлем, вываливались её жильцы.
–Нет, я всё сам!
–Ну и добре!
Закопченных бедолаг уже принимали у входа Климент с Филатом да Митька, что уже обнимал Вторака, оттирая снегом его осунувшееся и закопчённое лицо.
Минут через двадцать во двор заехал Варун и молча скинул в снег два свисавших вьюком, окровавленных тела.
– И там, на постоялом дворе один лежит возле саней с награбленным. Молодого не стал сечь, связал только. Ты уж сам с ним решай, мальчишка ещё – и Варун пошёл знакомиться с отбитыми ремесленниками.