Поглядывая на часы, я отбился от остальных провожающих, сказал, что скоро увидимся, и шмыгнул из высотки на улицу. Не успел сделать и шага, как воздух сотрясла серий оглушающих гудков: три быстрых, а четвёртый затяжной и противный. Гремело до боли в ушах, по крайней мере, пока не вмешалась материя. Сигнал походил на гудок поезда, от которого в радиусе километра взлетают птицы, а люди от неожиданности получают микроинсульты.
Кумар предупредил, проводник — мужик с характером. С ним лучше не пререкаться, подчиняться и внимательно слушать. Окей. Вот только я ожидал увидеть в кабине просто хмурого водилу. Но чтобы он дудел из-за задержки в две минуты? Не слишком ли?
Тачка выглядела, как бы это помягче сказать — не совсем презентабельно… Да какой там не презентабельно! Дерьмово она выглядела! Внедорожник, отчасти напоминающий Хаммер. Но не тот, адаптированный под гражданских, а классический — военный. Угловатая железная коробка с помятыми дверьми, треснутыми стеклами и ржавчиной по всему кузову. Многотонная хреновина стояла на высоких колёсах с истёртым в ноль протектором. Из выхлопной трубы периодами валили чёрные облака, будто вместо бензина двигатель сжигал уголь или мазут.
Замятая дверь никак не поддавалась, и мне пришлось прибавить немного энергии, чтобы её открыть. Скрипнул металл, на накренившийся кузов отозвались амортизаторы. Я сел на пассажирское сиденье и посмотрел на проводника:
— Прости, что задержался.
Проводник походил на забулдыгу, который месяцами не выходил из запоя. Лет сорок пять, красный нос, мешки под глазами, борозды морщин и сантиметровая борода, которая беспорядочно смотрит в разные стороны, словно ворс на затасканной старой щётке. Одет он был в светло-коричневый тряпичный комбинезон. Охапку жирных волос покрывала выцветшая на солнце кепка. В ответ на моё извинение проводник недовольно хмыкнул и ещё пристальнее уставился на меня:
— Ну!
— Что?
— Пристёгиваться, мать твою, будешь?! Или постоим ещё двадцать минут, пока соображала заработает?!
… … …
За те бабки, что мы отвалили Кохе (спасибо, что разрешил называть его по имени), я рассчитывал на комфортабельное путешествие первым классом, а получил…
Курил Коха за троих, а пепел стряхивал под ноги. Посасывал из пластиковой бутылки какую-то мочу, что воняла на весь салон и лишь отдалённо напоминала запахом пиво. Когда магнитола включала понравившуюся песню, Коха выкручивал громкость и тряс головой под грохот металла, который доносился из хрипящих динамиков.
Оценив условия своей перевозки, я подумал, ну не просто же так Коху считали проводником, верно? Пускай, у человека набрался приличный ворох недостатков, но их должны покрывать достоинства! Наверняка, Коха — первоклассный водитель, а? Ну, так ведь?!