Из-за шкафа я не высовывался, не отбрасывал теней и не шумел. Какого хрена он подошёл именно к моему кабинету и замер?! Нет, я, конечно, доверяю чуйке, иногда и сам полагаюсь на голос в голове, который подсказывает куда-то заглянуть или на всякий случай взвести курок, но не так же! Гнал от лестницы до поворота и шумел на весь этаж, а после включил говёного стелса и поплёлся прямиком ко мне. Я посмотрел на пол, чтобы убедиться — не тянется ли за мной кровавый след убитых врагов? Нет. Яд меня хоть и покусал, но не мог же я так сильно тупить. Тогда в чём дело?
Может быть за стенкой притаился Золотой? Одарённые умеют различать следы там, где их не увидит обычный глаз, но ведь Каменный лабиринт усыпан ими вдоль и поперёк. Я ведь и сам первое время рассчитывал отыскать кого-нибудь по составленному протектору на полу. Не вышло. Королевские битвы проводятся часто, и за каждую сессию здесь набегает столько участников, что и натасканный пёс головой двинется такое распутывать. Остаётся только один вариант — Золотой умеет что-то, чего я не знаю. Наученный убивать, он обучился выискивать жертв по запаху? Если так, то дела мои — дрянь… Золотой и так казался проблемой почти нерешаемой, а с ослабленной материей… Хотя какой это Золотой, если он так шумел?!
Громыхнул выстрел. Дробь пронзила шкаф и отшвырнула меня к стене. Сквозь проделанную дыру я рассмотрел одарённого. Нет, материя оранжевая, как у всех.
Звучит ещё один взрыв пороха, после которого меня, будто брызгами обдаёт дробью. Лицо усыпали железные шарики, несколько разодрали шею, рот наполнили осколки выбитых зубов. Стрелок снова жмёт на спуск, я отпрыгиваю с сторону, перекатываюсь по столу и встаю на ноги у противоположной стены.
Сам того не замечая, я всё время сжимал в правой руке хват. Прицелился, собираясь схватить стрелка за горло, но меня опередил четвёртый выстрел. Из-за недостатка энергии и ослабленной материи выстрел из дробовика даже с расстояния всей комнаты кажется критическим. Я сложился в воздухе книжкой и отлетел в стену. Почувствовал, как проломал затылком слой гипсокартона и разбил парочку кирпичей. В глазах потемнело, по всему телу расползлась ноющая боль. Едва не пробив головой стену, я сполз на пол и спрятался от стрелка за столом — не самая надёжная преграда против хреновины, что стреляла железными шарами. Стрелок думал также, поэтому перезарядил дробовик.
На секунду я представил себя со стороны. Если я выгляжу хотя бы на десятую часть также хреново, как чувствую, значит на мне не осталось живого места. Чего уж говорить, любое движение сопровождалось болью. Стоило немного пошевелиться, и я чувствовал, как тянется и рвётся кожа от насаженных в тело шариков. Взгляд скользнул в верхний правый угол кабинета, туда, где висела камера. Дубль небось развалился в своём кресле-барже и хохочет, глядя на окровавленный комок меня.