— Просто шпион?
Вибора не ответил, но герцог уже не стал состязаться, кто кого переглядит.
— Сейчас-то чего упёрся, дурень? Никто не оценит твоего молчания.
— Всевышний оценит, — сказал Диего.
Герцог невесело усмехнулся.
— Мои люди убеждают себя, что всё это произошло по воле Господа. Полагаю и люди Луччиали так считают, но мы-то с тобой знаем правду. Сеньор Бои мне всё рассказал.
— Не понимаю, о чём ты.
— Несколько месяцев назад в Кротоне ты и твой хозяин повстречали Паоло Бои. Помнишь его?
— Помню, — кивнул мориск.
— С вами была женщина. Так?
— Ну… была одна особа, — неохотно ответил Диего.
— Кто она?
— Понятия не имею. Какая-то знатная вдова. Вроде баронесса.
Каэтани глубоко вздохнул и произнёс:
— Пожалуй, придётся поверить.
Повисла пауза, которую, не выдержав, прервал Диего:
— Так чего ты хочешь от меня, твоя светлость?
— Подробности той встречи. Любую мелочь.
— И что мне с того?
— Висеть на рее не будешь. По крайней мере не за прошлые грехи. Можешь даже к нам присоединиться. Мы тут все в одной лодке. Клянусь именем Господа нашего Иисуса Христа, что ныне не рождён, но грядёт — всё, что бы ты ни совершил, тебе простится.
— А ты знаешь, какие грехи мне отпускать? — усмехнулся мориск.
Онорато хотел ответить, что за попытку стравить генуэзцев с венецианцами в Игуменице, но передумал. Подался вперёд:
— А ты расскажи. Как дошёл до жизни такой.
— Зачем тебе это?
— Хочу знать своих людей.
Вибора засмеялся, потом закашлялся. Согнулся пополам. Когда отпустило, прохрипел:
— А ты весёлый малый, твоя светлость.
Каэтани приблизился к мориску, вытащил кинжал. На лице Диего не дрогнул ни единый мускул. Герцог бесцеремонно повалил его набок.
— Чему ты удивляешься? Ты же видел, это совсем другой мир, всё вокруг чужое.
Запястье Диего обожгла сталь.
— Эй, поаккуратнее там.
Он почувствовал, что руки освободились. Вытащил их из-за спины и принялся растирать затёкшие запястья.
— Мне нужен каждый меч, — сказал герцог, — а к тебе личной неприязни нет.
Вибора потянулся, немного подумал. Нехотя сказал:
— Хорошо. Расскажу, что знаю, но предупреждаю, сделка выгоднее для меня, чем для тебя, твоя светлость. Знаю я немного и это вряд ли поможет.
— Я клятвами просто так не бросаюсь, — сказал Каэтани и вновь устроился на своём насесте.
Диего вздохнул, прокашлялся и начал рассказ.
Он действительно был мориском. После падения Гранады в год Господа нашего тысяча четыреста девяносто второй его дед крестился, но продолжил тайно исповедовать ислам. Участвовал в Эспаданском восстании, где и сложил голову. Вскоре после этого его сын, отец Диего, уехал в Толедо, дабы учиться у тамошних мастеров-оружейников. Прошёл весь положенный путь от ученика до мастера, достиг больших высот в ремесле, но нажил завистников, которые сообразили настрочить донос куда следует, будто крещёный мавр ежедневно совершает намаз. Святая Инквизиция за морисками в те годы приглядывала пристально. Из следственного застенка отец не вернулся.