Рыцарь выступил вперёд, коротко поклонился.
— Дон Онорато.
— Дон Франческо, — кивком ответил Каэтани.
— Вам знаком этот человек, дон Онорато? — делла Ровере указал на Диего.
— Да, мне уже приходилось его видеть при весьма печальных обстоятельствах. Предполагаю, вы тоже знаете, кто он.
— Не знал, но Паоло просветил меня. Некий преступник, которого хотел допросить несчастный де Феррера.
— Несчастный? — нахмурился Каэтани.
— Увы, он пал. Сражался, как лев. Вокруг места его гибели целая гора из трупов нехристей.
— Печальное известие, — сказал Каэтани и осенил себя крёстным знамением, — смилуйся и упокой, Господи, душу новопреставленного раба твоего Мартина, храбрейшего воина, жизнь положившего за Святое дело.
Сопровождавшие его солдаты обнажили головы.
— Паоло, вы не знаете, выведал ли де Феррера то, что хотел у сего молодчика?
— Увы, ваша светлость, мне это неизвестно. После ухода из Игуменицы я всего раз виделся с Мартином в Кефаллонии, да и то мельком. Все готовились к сражению. Было не до расспросов.
— Что ж, печально. Видать придётся мне.
Каэтани подошёл вплотную к Виборе, глядя глаза в глаза. Тот взгляд не отвёл, и вообще оставался невозмутим, будто разговор никоим образом его не касался. Минуту спустя герцог хмыкнул и повернулся к Паоло.
— А ведь обстоятельства дела де Феррера мне не известны. И как прикажете теперь поступить с ним?
Паоло сглотнул, будто собираясь с храбростью (а так и было).
— Мне кое-что известно, ваша светлость.
— Вот как? Уже лучше. Но займёмся этим позже, солнце уже скоро сядет.
Подошёл де Коронадо. Каэтани обратился к нему.
— Дон Хуан, возьмите эту галеру на буксир.
— Трупы нехристей за борт?
Каэтани пожал плечами.
— Разумеется. Не забудьте снять с них всё ценное.
Через несколько минут, когда край солнечного диска уже коснулся горизонта, христиане взяли курс на север. Пошли против ветра и на тех венецианских галерах, где перед боем срубили мачты[12], ставить их назад не стали.
К десяти галерам Каэтани прибавились восемь из отряда ди Кардона и три захваченных турецких. Отдав распоряжения по эскадре, герцог спустился вниз, перевести дух. Каютой любезно поделился де Коронадо. Конечно, вдвоём здесь было не повернуться, тесновато, койка всего одна, но спать Каэтани надеялся в своей палатке, которую, разумеется, уже должен был развернуть в Порто-Петала расторопный и исполнительный капитан "Грифона" Алессандро Негрони.
Слуга Хуана Васкеса помог разоблачиться, подал воду для умывания и Онорато, не снимая сапог растянулся на койке.
Расслабиться никак не получалось. Перед глазами как наяву вставали кровавые картины минувшего дня. Ему захотелось перечитать Геродота, тот эпизод, самый любимый, посвящённый Саламинскому сражению.