Первые шаги, под прицелом трех пар глаз, дались мне нелегко. Джимми Чу, миленький, что ж ты такие каблучищи-то ваяешь? На них ведь невозможно быстро ноги унести. Это же профессионалом нужно быть, чтобы уметь красиво бегать в подобной обуви. Вернее, не бегать, а сбегать.
С трудом добралась до дамской комнаты, плюхнула сумочку на столешницу раковины и уставилась на свое отражение. Что, Машенька, вырвалась из обыденной, скучной жизни? Ощутила вкус приключений? Ах, не понравилось? Скажите, какие мы нежные!
Тряхнув волосами, задумчиво посмотрела на окно. Решетка. Конечно, а ты полагала, что сумеешь удрать?
– Даже не думай, – раздался низкий голос, и руки Руслана сжали мою талию.
И когда успел появиться?
– Не думай – что?
– Сбежать от меня.
– Не заметила, чтобы мое присутствие на вашем междусобойчике было так уж необходимо.
– Если я хочу видеть тебя рядом с собой, то ты должна быть рядом. Я вчера непонятно выразился?
Ладони Руса сдвинулись ниже, накрывая полукружия ягодиц.
– Ты плохо запомнила условия нашего договора? – вкрадчиво спросил он, не прекращая легких, ласкающих движений.
– Нет.
– Быть может, ты не поняла какие-то его пункты?
Движения стали сильнее.
– Нет. Рус!
– Тогда почему я застаю тебя за попыткой бегства?
Легкий шелк платья скользит вверх, а пальцы мужчины отодвигают ткань трусиков и проходятся по влажным складкам.
– Руслан, что ты делаешь? Сюда ведь могут войти.
Я покосилась на дверь и попыталась вывернуться из удерживающих меня объятий.
Рус проигнорировал мой вопрос, продолжая пристально смотреть в глаза моему зеркальному двойнику.
– Ну? Я жду ответа, Мари.
– С чего ты решил, что я собиралась сбежать?
– Не усугубляй, детка, – горячие губы коснулись моей шеи. – Чистосердечное признание смягчает наказание, не забывай об этом.
– Да? И о каком наказании идет речь?
Дыхание стало сбиваться.
– Пожалуй, придется пояснить наглядно, – задумчиво произнес Рус, а его ладонь оказалась у меня между ног. – Ты была очень непослушной девочкой, Мари, – хриплый шепот отдается дрожью предвкушения. – Запомни, я не люблю, когда мои просьбы игнорируют. Две недели, Мари. Эти две недели ты – моя.
Руслан чуть наклонил меня вперед, отвел тонкую ткань трусиков в сторону и резко вошел, не отрывая взгляда от моего отражения.
Смутившись, отвернулась в сторону, но Рус легко захватил в кулак мои волосы и хрипло прошептал:
– Смотри.
Он толкнулся снова, держа меня под прицелом своих стальных глаз.
Волна возбуждения прошлась по телу, колени ослабли, и, если бы не руки удерживающего меня мужчины, вряд ли устояла бы на ногах.