Все они (включая и Грина) не совсем те, за кого себя выдают и за кого их порой принимают.
Мистер (или майор) Джонс так и сыплет историями о своей героической службе в экспедиционных войсках и о боестолкновениях с кровожадными азиатами. Тогда как на самом деле командовал разве что «ротой добрых услуг» (по названию романа Марио Варгоса Льосы), то есть тыловым борделем на колесах. Браун сразу же распознает в нем враля, афериста – и в какой-то мере собственного духовного двойника, потому что и сам рассказчик живет, как ему кажется, заведомо выдуманной (не столько ненастоящей, сколько фальшивой) жизнью.
Поначалу читателю не совсем понятно, в чем именно заключается сходство или даже двойничество двух столь разных людей. Браун ведь не просто выдает себя за владельца гостиницы в Порт-о-Пренсе, он таковым и является… Призрачна, правда, сама гостиница, в которой нет ни единого постояльца, а в пустом бассейне покоится тело местного министра-самоубийцы. Призрачны и гротескны обстоятельства, при которых Браун унаследовал свой «Трианон», а вместе с «Трианоном» – и безутешного чернокожего возлюбленного неотразимой даже в более чем преклонном возрасте матушки. Еще одна «полная рифма» «Комедиантов» с «Путешествиями…»: гибель сравнительно молодого любовника-негра, которому буквально не пережить утрату престарелой обольстительницы-европеянки. Наконец, Браун сам раскрывает причину столь странного сближенья: собственный роман с замужней дамой, супругой дипломата, матерью трудного и противного ребенка (Грин категорически не любил детей), превращает его, по сути дела, в такого же пройдоху, как Джонс, потому что на войне и в любви все способы хороши, а главное, едва ли не все они зиждутся на обмане.
Напомню, что на замужних дамах (наряду с профессиональными проститутками) «специализировался» и сам жизнелюбивый и любвеобильный писатель, а его многолетний роман с женой британского посла в Камеруне превратился в своего рода гражданский брак, хотя законный супруг этого, похоже, так никогда и не узнал; во всяком случае, не узнал наверняка. А сама Ивонна Клоетта (так ее звали) задним числом манифестировала эту связь, издав – уже после кончины Грина – книгу его сновидений «Мой собственный мир»… У Брауна с его Мартой все закончилось куда менее идиллично.
Более-менее последовательно сопоставляет Браун едва ли не всех остальных персонажей романа с авантюристом Джонсом – и открывает в каждом ту или иную червоточину, той или иной интенсивности фальшь, ту же пусть и основанную на внутренней логике образов неловкую (хотя подчас и весьма искусную) игру в предлагаемых жизнью обстоятельствах, ту же ненатуральность, тот же наигрыш, и называет всех, включая и самого себя, комедиантами. Отсюда и название романа.