— Обещаю! Я без тебя не уйду!
— На чердаке есть небольшое окно, которое выходит на крышу, с нее примерно метр до козырька, а там можно спуститься по дереву, — поспешно рассказала она, и взволнованно добавила, — Но я не уверена что, тебе удастся также вернутся назад.
— Спасибо, и не беспокойся я что-нибудь придумаю.
Я собиралась уже уходить, как взяв меня за руку Лилия произнесла:
— Прошу не приходи сюда больше, ему это не понравится.
Хотела возразить что мне не важно что нравится этому чудовищу, а что нет, но промолчала. И не могла обещать ей того что, больше не приду, молча поцеловала ее в лоб и побежала к двери.
Я была настроена решительно, как женщины амазонки, о которых я читала в одной из книг, внутри бушевал воинственный дух и жажда справедливости. Готова тогда была на все лишь бы выбраться из этого ада. Той же ночью, мне удалось пробраться на чердак, и как говорила Лилия, смогла вылезти в окно, ну а там немного поцарапавшись спустилась с дерева. До своего когда-то родного дома добежала очень быстро, и не раздумывая ворвалась в открытую дверь. В общине было не принято запирать дом, там люди боялись только гнев Божий. И предводителя. Наш дом был небольшой, прихожая сразу вела в кухню, а из кухни можно было попасть в две крошечные спальни, одна принадлежала родителям, а другая нам с сёстрами. Влетев в кухню поймала на себе изумленные взгляды родителей, мать побелела как мел отскочив, а отец стал креститься глядя на меня расширенными от страха глазами.
— Что, не рад видеть, отец, — произнесла я ледяным голосом.
— Ты… Ты… умерла, — заикаясь проговорил тот.
— Нет! Ты ошибаешься отец! Я не умирала, меня похоронили заживо, у тебя на глазах! — больших сил мне стоило сохранить хладнокровие, и не начать кричать сыпля обвинениями.
— Ты пришла, чтобы отомстить мне… — все еще не веря своим глазам, промямлил отец в ужасе. Да, люди в поселке были очень суеверны, и видимо семья ничего не знала о моем побеге, и просто считала мертвой. Оно и к лучшему.
— Я пришла тебя предупредить! Запомни отец, если ты только посмеешь отдать Танию тому, кому отдал меня, я снова выберусь из своей могилы, и вырву твоё черное сердце! — мой голос звучал настолько пугающе, что я невольно загордилась собой. Отец, побелев, рухнул на скамейку стоявшую рядом, и открыв рот не мог ничего сказать.
— Вы поняли меня? — спросила я глядя на родителей, мать только и смогла махнуть головой, — А ты отец?
— Я, я не… не… отдам, — выдавил тот прикрыв глаза.
И в этот момент жуткое молчание разорвал нежный, мелодичный голос, закричавший: