— А Вы где-то правы, керка, — задумчиво произнес учитель. — Хм, я раньше никогда не пытался их сравнивать, но, если подумать, аналогия прослеживается, — закивал он довольный своим открытием.
— Счастье привалило, — буркнула себе под нос, поднимаясь на ноги, сидение на холодном полу настроения не прибавляет.
— Вот, когда с помощью моей науки Вы увернетесь от брошенного в Вас отравленного кинжала…
— Вы сейчас пошутили на счет кинжала? — севшим голосом прошептала, округлив глаза.
— Какие шутки, уважаемая? — воскликнул кер Ламбдаль. — Здесь жизнь течет на острие ножа, особенно во дворце.
— Средневековье стопроцентное! Куда меня притащили? Верните, где взяли! Мне там ОЧЕНЬ нравилось, — схватилась я за голову и завыла.
Я думала, что страшнее танцев уже быть ничего не может. Как же я заблуждалась. Правила поведения за королевским столом, стало настоящей экзекуцией.
— А можно я не буду за стол садиться? — глазки мои сейчас были настолько жалостливые, что самой плакать хотелось. — Уважаемый, Вы же даже не представляете, какую свинью хотите подложить королю.
— Я? Свинью? Императору? Да, что Вы такое несете, керка? — до глубины души разобиделся кер Обскер.
— Меня нельзя за стол садить, — покивала головой, — а особенно, когда за ним кроме меня еще люди сидят.
— Почему это? — опешил дядечка, обхватив свое пивное брюшко, словно я на него собралась посягнуть.
— Да потому что я обязательно что-нибудь на кого-нибудь переверну. И хорошо еще, если это что-нибудь будет холодным. А если кипяток? Вы представляете, какой будет крик?
— А зачем Вы будете что-то на кого-то переворачивать? — не понял препод.
— Карма у меня такая! Стоит мне сесть в компании за стол, все вокруг начинает падать и переворачиваться, — вымученно вздохнула я. — Из-за этой своей способности я перестала ходить в гости.
— Так, — сосредоточенно смотрел на меня кер Обскер, — сидите тут, я сейчас, — и ускакал, только дверь за ним и хлопнула.
Где он блуждал битых полчаса, не знаю, только вернулся не один, а со старухой, которая еле ноги переставляла.
— Кера Жасмин, вот она, — некультурно ткнул пальцем в меня этот маленький толстячок.
— Вижу, не слепая, — проскрипел голос бабульки. Мое сердце при звуках ее голоса (словно нож кто-то взялся точить) словно вибрировало. Неприятные ощущения, скажу я вам. Сама же бабушка выглядела, будто сгорбилась и сложилась чуть ли не два раза, с копной немытых седых волос, неряшливо заколотых на затылке, в каких-то затертых до дыр тряпках. — Сглазил тебя кто-то, девочка. Завистница. Давно это было и с этой дурой, — почти выплюнула она это слово, — ты больше не пересекалась, но ее дурной глаз так за тобой и таскается, — бабулька, кряхтя и опираясь на клюку, проковыляла ко мне. Позвала бы, я бы и сама подошла. Я всегда уважала старость и не перетрудилась бы от пары шагов. — Стой спокойно! — приказала она, не повышая однако голоса. — Как твое имя, дитя?