Следующим утром Анко в приподнятом настроении явилась в Большой зал к самому началу завтрака — рассчитывала выиграть время, чтобы сделать свои дела. Как она и предполагала, Сасори в трапезной не наблюдалось; Анко подозревала, на этот раз он мог и в самом деле с головой уйти в ночные эксперименты и забыть поспать, вспомнив об этом лишь когда забрезжил рассвет. Сегодня такое положение вещей её более чем устраивало, и Анко целеустремлённо двинулась к Итачи и устроилась возле него.
— Уже знаешь, с чем ко мне вчера прицепились предки?
— Доброе утро, Анко, — для начала поприветствовал её Учиха; вот уж кто никогда не забывал о правилах хорошего тона. — Да, я знаю. Более того, Мадара-сан просил меня сказать тебе, что для вечера всё готово, и передать это, — он на мгновение опустил руку в карман, а после уронил на подставленную Анко ладонь нечто маленькое и лёгкое. — Тобирама-сама зайдёт за тобой в половине двенадцатого, церемония начнётся в полночь.
Какое-то время поразглядывав в разы уменьшенный чарами запечатывающий свиток («Ками-сама, что за размах у их задумки?» — невольно возникла мысль), Анко вновь посмотрела на Учиху.
— Итачи, скажи, есть хоть одно дело в этом замке, из которого при пристальном рассмотрении не будут торчать твои уши? — шутливо поинтересовалась она.
— Не понимаю, о чём ты, — совершенно спокойно отозвался Итачи. Его спокойствие ничуть не напоминало ни холодную собранность Тобирамы, ни безучастное равнодушие Сасори; оно было каким-то… непоколебимым, словно врождённым: создавалось ощущение, что Итачи появился на свет с этой идеальной маской непроницаемости на лице. При этом чувствовалось, ему не безразлично происходящее вокруг; даже больше, Итачи каждый миг цепко ловил взглядом, слухом, обонянием каждую деталь окружения, чтобы составить в мозгу максимально полную картину. Однако, что удивительно, осязанием, одним из основных чувств, он пользовался редко, предпочитая стоять в стороне, сторонясь физических контактов. Анко, обожавшую исследовать мир на ощупь, эта скованность забавляла; порой даже возникали нехорошие мыслишки подойти к Итачи близко-близко, вжаться телом в его, стройное, крепкое, благодаря усилиям Первого — здоровое и показать строгому гению, как много он упускает, избегая прикосновений. Это наверняка будет интересно: зажать Учиху в тёмном или даже не очень углу, касаться его откровенно и вызывающе, дать почувствовать собственное тело, все его плавные, самой природой созданные специально для работы Анко изгибы, а после пополнить копилку информации о том, как высокоуровневые нукенины целуются. Он выше Сасори, ростом с Мадару, и Анко придётся подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ — но это ничего, не впервой, она умудрялась даже до израненной щеки Ибики достать при желании досадить ему. А Ибики вообще огромный, выше её на добрую голову — у Итачи ни шанса избежать поцелуя!..