До места её доставили в паланкине, словно какую-то важную даму. Когда же носилки опустили на землю, выйти из них Сакуре помог, протянув руку, отец. По случаю прихорошившийся, гордо выпрямивший спину, он успешно держал марку. Впрочем, это вовсе не помешало ему ободрительно подмигнуть дочери и лишь затем повести её по проходу, образованному толпой, к жениху.
Саске… был вполне обычным Саске, таким же, как и всегда, надменно-красивым; традиционное для жениха облачение ему однозначно шло. Свой Риннеган он прикрыл чёлкой, зато обычным глазом взирал на движущуюся к нему об руку с отцом невесту так сосредоточенно и пристально, что Сакура едва не споткнулась. На миг ей показалось, что Саске уже недоволен чем-то — но, приглядевшись, поняла, что это не так.
Учиха Саске смотрел на неё, будто для него в этот момент не существовал более никто на свете.
У Сакуры от этого наблюдения перехватило дыхание. Судорожно сглотнув, она приказала себе быть спокойной и смелой. «Относись к этому как к миссии, будет проще».
Подведя Сакуру к жениху, Кизаши вложил ладонь дочери в руку Саске, а сам отошёл туда, где стояла — уже промакивая платком глаза — вместе с родственниками мать. Прежде чем повернуться к священнику, Сакура коротко бросила взгляд за спину Саске. У Мадары выражение лица было торжественное и гордое, Итачи держался как всегда собранно и спокойно, и всё же, заметив внимание Сакуры, легко кивнул ей. Удивительно, но это придало ей спокойствия. Сакура вместе с Саске, держась за руки, повернулась к монаху, и тот принялся читать сутры.
Ладонь Саске была сухая и горячая, и держал руку Сакуры он крепко, уже по-собственнически. «Наверняка он будет, первое время уж точно, ревновать тебя ко всему, — пришли на ум слова Мебуки, сказанные вчера, когда мать и дочь перед сном долго сидели на кровати девушки и говорили, наблюдая в окно за тем, как загораются в ночном небе звёзды. — Саске так рано потерял родителей, большую часть жизни провёл без любви. И твоей он не захочет делиться ни с кем». Сакура тогда неловко рассмеялась, но кивнула — она знала Саске достаточно, чтобы не сомневаться в том, что именно так всё и будет, вместе с тем поражаясь, как быстро мама раскусила парня, которого видела считанные разы. «Это опыт, моя дорогая, — с улыбкой пояснила она, видя растерянность дочери. — А кроме того, когда дело касается детей, материнская интуиция становится мощнее всех этих ваших хвалёных сенсорных дзюцу».
«А ведь через год я, может быть, уже сама стану матерью». Осознание этого пронзило её молнией, и Сакура невольно дёрнулась — Саске лишь крепче сжал её пальцы, не до боли, но более чем ощутимо, словно говоря: «Никуда ты от меня не вырвешься». Впрочем, Сакура и не собиралась бежать; это скорее было в его стиле.