— Сейчас ты на старуху не очень-то тянешь, — как бы между прочим заметил кукловод.
— Каждый, кто попадает сюда, просыпается в том возрасте, в котором подсознательно хочет жить, — участливо пояснил Тонери, с лёгкой улыбкой следивший за миниатюрой «Трогательное воссоединение семьи». — Твой возраст — семнадцать, твоей бабушки — тридцать два.
— Очаровательно, — вяло откликнулся Акацук. Нет, уж лучше Цукиёми, чем этот бред.
Повисла пауза.
— Так, у меня совсем нет времени, — вдруг спохватилась Чиё. — Монзаемон уже, наверное, меня заждался. Мы хотим обследовать руины города на севере, — сообщила она Тонери.
— Удачного вам путешествия, — помахал рукой юноша.
Покосившись на Сасори, старая марионеточница подошла поближе к Оцуцуки и шепнула ему:
— Присмотри за этим бедовым мальчишкой.
— Не беспокойтесь, всё будет в порядке, — заверил её Тонери. Кукольник же на такое обращение, хотя вида и не подал, откровенно обиделся: бедовым мальчишкой он обычно называл собственного чудаковатого напарника.
Когда же бабулька ушла — вернее даже, выпорхнула из комнаты, — Акацук повернулся к юноше.
— Это она сейчас о Чикамацу Монзаемоне говорила, основателе школы марионеточников Суны?
— Да. У них, как оба выражаются, «что-то промелькнуло» после знакомства.
Похлопав немного глазами, Сасори решил больше ничему не удивляться.
— Хочешь поесть? — поинтересовался его собеседник.
— Не откажусь.
Тонери вновь улыбнулся и повёл нукенина по просторным залам в трапезную, где накрывала уже длинный обеденный стол группа миловидных девочек-кукол. Поймав одну из них за ручку, Сасори опытным глазом мастера изучил марионетку.
— Тонкая работа, — вынес он свой вердикт, умением создателя и в самом деле восхищённый. — Твоя работа?
— Моих предков, — ответил Тонери, жестом предлагая гостю занять место за столом. — Мой клан ведь создал первые боевые куклы — ты не знал?
— Земная история об этом умалчивает, — с легчайшим сарказмом откликнулся кукловод, с удовольствием принимаясь за еду.
Оцуцуки сел напротив него.
— А хочешь узнать правду?
Акацук кивнул, и Тонери повёл долгий рассказ о двух братьях — Хагоромо и Хамуре, — изменивших мир, о решении жить на Земле и Луне, о потомках Хамуры. Тарелка нукенина уже давно опустела, куклы-прислужницы принесли чай, а Сасори всё слушал и слушал эту захватывающую историю, ловя себя на том, что прежде так поймать и удерживать его внимание мог только Итачи.
— Также мои предки много веков назад провели какой-то ритуал, ныне утерянный, — говорил Оцуцуки. — Результат его — то, что души всех кукловодов, умерших на Земле, попадают к нам.