— И что ты будешь делать?
— Как что? Нахер выкину эту писульку, — в доказательство Кисаме тут же бросил свиток в костёр. — Не верю я, что это правда…
По глазам напарника Итачи видел, что тот и хотел бы верить. Вот только думать о возвращении в деревню страшился.
«Что если бы мне однажды предложили помилование? — задался вопросом Итачи, сидя ночью на чердаке приюта. Снег с мягким шуршанием устилал крышу. — Я бы вернул в деревню Саске и попытался настроить его на службу Родине. А кроме того…»
Что он стал бы делать кроме того, Итачи не знал. Для защиты у Конохи и кроме него были превосходные шиноби. Саске бы в определённый момент перестал нуждаться в нём. А просто жить…
— Ты всегда слишком сильно себя нагружаешь, — вечно сетовал Шисуи. — Когда веселиться-то будешь, наслаждаться детством?
— У шиноби нет на это времени, Ши.
— Да ладно тебе! Мы же не в эпоху воюющих кланов живём, ей ками!..
В отличие от него, Шисуи умел веселиться. У него были друзья, близкие люди. Шисуи любил жизнь… И всё же долг он ставил выше.
Тупая боль в сердце всегда сопровождала мысли о Ши. И если, думая о Саске, Итачи испытывал трепет надежды… «Как глупо, но как же хочется, чтобы и Шисуи переродился где-то в более спокойном, приветливом месте, — подумал Итачи со скорбью. — Он должен был жить, не я». Впрочем, выжить тогда для любого из них значило пойти с оружием против своего клана. Итачи не мог пожелать лучшему другу подобной участи.
Какая-то струнка задрожала в душе, и Итачи попытался ухватиться за неё. Пробуждать Шаринган больно — но он и не заслуживает ничего, кроме боли. Только не после того, что он сделал…
Итачи соскальзывал в темноту, полную шорохов. Кто-то плакал, но Итачи не узнавал голоса. Молящего о пощаде он также не узнавал.
Его пальцы крепко сжимали обтянутую чёрной кожей рукоять катаны — подарка отца. Технически, АНБУ должны были носить клинки, входившие в состав амуниции, однако все они люди и позволяли себе временами вольное обращение с уставом. Тем более что капитан Какаши смотрел на подобные мелочи сквозь пальцы, и Итачи, когда сам стал капитаном, следовал его примеру. В самом деле, какая разница, что за клинок в руке, что за кандзи выцарапан на щитке, что за безделушка лежит в кармане на счастье? Главное — чтобы миссия была выполнена.
Он идёт по тёмным коридорам родного дома. Его бьёт дрожь, но не от холода — огненная чакра не даёт остыть крови, горячит ещё больше. Итачи дрожит от предвкушения встречи в комнате, из которой тянет родной чакрой…
Вдруг тень встаёт на его пути, и Итачи рефлекторно останавливается, выбросив перед собой катану, её острием указывая на врага. Тот не шелохнулся, нахмуренный.