— Знаешь, Итачи, — поделилась Конан, когда они шли вдвоём по безлюдным улицам Амегакуре, — есть один человек, мужчина… Не так давно он предложил мне бросить всё и уехать как можно дальше отсюда, от Элементарных Наций.
— И почему же ты отказала?
— Потому что верна делу Акацуки.
— Это то, что ты сказала ему. А на самом деле?
— На самом деле… — Конан вздохнула. — Наверное, после всех этих лет что-то сломалось во мне, Итачи. Я не могу представить себя в другом месте, вдали от Аме, Пейна, Акацуки. Стать чьей-то женой и матерью — немыслимо, хотя когда-то… Не важно. Так или иначе, я останусь здесь до конца…
Итачи всегда сопереживал ей больше прочих. Такая заботливая и красивая, но вечно печальная, Конан больше всех в их проклятой своре заслуживала быть счастливой.
— Любопытная вещь — человеческий выбор, — рассуждал Сасори на совместной миссии незадолго до того, как вместе с Дейдарой отправился ловить Однохвостого. — Странная, подверженная влиянию такой мелочи, глупого пустяка, как чувства. Чувства долга, привязанности, желания или ещё каких, их ведь так много… Столько того, что может сбить с пути холодной логики.
— Считаешь, что сам всегда следуешь этим путём? — спросил Итачи, которого редкие разговоры с кукловодом о нерабочем порядком увлекали.
— Я? Ками, нет, конечно, — Сасори сардонически искривил губы, его карие глаза расцвечивались костром, обнажая внутренних демонов. — Пожалуй, я бы даже сказал, что в последнее время почти перестал считаться с логикой… Что тому виной? Наверное, то, как всё устоялось. Я имею в виду, моя жизнь. Всё размеренно и привычно, ничего захватывающего и интересного. Враги скучны, скучны и товарищи. Скучны однообразные миссии, шпионаж, охота на Орочимару. Жизнь приняла облик завершённой картины… И если в искусстве я приветствую статику, то в жизни — нет. Затишье губит, застой разрушает шиноби. Так что если вскоре услышишь, что я прикончил напарника или сделал ещё какую-нибудь глупость…
Поэтому Итачи не удивился, когда узнал, что Сасори сложил голову в бою, который запросто мог выиграть. Дейдара тогда негодовал и разносил окрестности Аме, а вот Итачи молчал, уважая выбор товарища.
— Не поверите, Итачи-сан, — Кисаме смотрел на него озадаченно-смущённо, покручивая в руке свиток, — тот оинин, с которым мы столкнулись вчера — который ускользнул, помните? — в бою успел подбросить мне в сумку вот что…
— Что же?
— Своего рода… помилование, — выдавил из себя Кисаме со смешанным чувством. — Приглашение вернуться в АНБУ Киригакуре. Мол, ну покрошил в своё время начальство и несколько отрядов товарищей — ничего страшного, такие были времена; главное, что государственный переворот не устраивал. А теперь Киригакуре нужен такой мечник, бла-бла…