— Отец! Николай! Простите меня! — шептал я непослушным языком, не замечая, как слова переплетаются магией, превращаясь в слово, — Я вернусь, обязательно вернусь! И отомщу! Те, кто сегодня выжили, будут завидовать мертвым! Только дайте мне время! Я вернусь!
Умница — дуб укрыл до самой дыры в чужом заборе, которую машинально приметил еще весной — некоторые привычки долго не изживаются. И, когда выбрался из — под ветвей, прячась от света пожара и отблесков подоспевших машин аварийных служб, когда последний раз оглянулся на место, где осталось похоронено мое детство, горько усмехнулся:
— Это будет мой лучший побег!
Ответственно заявляю: магия — бездушная и тупая сука! И чем ее больше, тем она тупее!
Мой дар опять подрос скачком, хотя нового числа я не знал: для уточнения по самому распространенному методу требовалось сотворить одну очень простую иллюзию и выяснить ее высоту. Причем для грубого замера хватило бы и обычного портняжного метра, но у меня не было даже его. Да и не стоял сейчас вопрос остро: ну, будет у меня сорок пять — сорок семь единиц, а не двадцать три как раньше, и что? Пока что подросший резерв причинял исключительно сложности: увеличившийся дар еще больше давил на исполнение слова.
И тут мы снова возвращаемся к тому, с чего начали: магия — сука!
Бессердечной силе было похер, что дома у меня теперь нет, похер, что нет отца, и некому теперь дать разрешение не ночевать дома, — она очень настойчиво и жестко требовала выполнения когда — то взятых обязательств!
Собственно, это и являлось причиной того, что по прошествии трех суток я все еще находился в границах округа, а не увеличивал расстояние между собой и родным городком. Особенно проблемно стало на третий день: стоило только отвлечься, как накрывало сумеречным состоянием, в котором я непроизвольно разворачивал байк в обратном направлении и на всех парах начинал гнать в сторону разрушенного дома. И как раз в этих метаниях туда — сюда виноват подросший резерв — раньше меня так домой не тянуло. Я, конечно, и экспериментов таких над собой не ставил до сего дня, но почему — то думаю, что с пятнашкой, что я имел всего два месяца назад, было бы легче.
А ведь так хорошо все начиналось!
Машку удачно заловил на традиционной поездке за молоком. К стрельбе и взрывам народ в их застройке был привычным — неподалеку за холмами располагался полигон, так что переполох, случившийся всего в паре километров, не нарушил сонного спокойствия местных жителей.
— Привет, — выступил я из темноты.
— Здравствуйте, Петр Петрович! — недавнее требование обращаться по имени — отчеству окончательно разонравилось.