– Не мни их! – Я потянула бумаги из его рук, но он их не отдавал, его пальцы оставались сжатыми.
– Это… это охренеть какой скандал! Это наверняка незаконно! Я не могу поверить, что они дали ей эту работу, учитывая, чем все обернулось.
Насколько мы оба понимали, если человека однажды признали «психом», то он всегда считается склонным к сумасшествию.
– Я думаю, что они скорее всего ни о чем не знали, – сказала я.
– Господи, мне необходимо как-то уложить все это в голове. – Джесс забегал туда-сюда по маленькой комнате, а затем остановился лицом ко мне. – Мне нужно спросить у тебя кое-что, и ты должна быть честна со мной. – В горячечную секунду паники я подумала, что он собирается спросить, выйду ли я за него замуж. – Малышка. Эти бумаги… они настоящие? – Это было так далеко от того, чего я ожидала, что я не знала, как реагировать. – Просто немного странное совпадение – что эти заметки найдены именно тобой. Они выставляют моего злейшего врага психом. И ты такая умная, ты знаешь так много об истории и обо всем прочем, что я сомневаюсь – вдруг ты подделала их, чтобы я чувствовал себя не так дерьмово. Я знаю, как сильно ты меня любишь. В смысле – если ты это сделала, я бы тебя понял.
– Я не стала бы делать подобное. – Я не добавила, что, если бы я так поступила, это стало бы безумством, достойным Назарета.
– Значит, если это не подделка, то сама судьба. – Порыв ветра снаружи выгнул пузырчатую пленку на окне, как парус. – Эх, если бы мы узнали обо всем хотя бы до закрытия больницы… Мы могли бы это остановить. Вот о чем я теперь думаю.
– Если бы больница не стояла заброшенной, мы никогда не нашли бы этих записей, прежде всего.
Но Джесс зашел слишком далеко в своих рассуждениях, чтобы остановиться из-за такой пустяковой детали. Он откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, однако по подергиванию губ я видела, что механизм его разума яростно работает.
– Не верится, что ты скрывала это от меня почти до конца зимы. Мы могли бы включить отопление еще на Рождество.
Такая странная логика на секунду ошеломила меня.
– Малышка. – Он открыл глаза. – Дело уже не только в Настеде. Мы можем обратить это в нашу пользу. Мы можем получить публичные извинения и решить наши денежные проблемы. Мы сможем заработать на этом тысячи.