Я собиралась оставить Джесса.
Дело было не в том, люблю я его или нет. Речь шла о жизни и моем предназначении в ней, и абсолютной невозможности разделить это с Джессом. Я собиралась разбить его сердце.
Тогда я поняла, почему предложила шантаж. Еще не осознавая того, я предлагала ему утешительный приз. Не столько деньги – если даже это получится, – сколько общую тайну, доверие, своего рода совместное предприятие; я надеялась, что однажды в далеком будущем Джесс поймет: я сделала это, потому что всегда буду любить его, даже если ушла.
Класс секретарского дела в средней школе Вэйвни был современным, с ровными рядами электрических пишущих машинок под новенькими, еще не исцарапанными крышками. Механические машинки ожидали окончательного выхода на пенсию на столе в задней части комнаты. На третьем году обучения мальчики изучали столярное дело, ну а девочки, естественно – машинопись, и я наловчилась печатать около пятидесяти слов за минуту.
– Я все-таки думаю, что вырезанные из газет слова были бы получше, – сказал Джесс. Нам не положено было находиться здесь, поэтому мы не включали свет и постоянно прислушивались к шагам в коридоре. Мы привыкали быть преступниками.
– Так будет более профессионально. – Я вложила чистый лист формата А4 в машинку и недолго думая напечатала: «У парня был салат, у парня был салат, у парня был салат».
Потом я простучала весь алфавит от нижнего ряда к верхнему, изучая характерные особенности и изъяны шрифта – вроде заглавной «Е» с отсутствующим средним штрихом или выделяющейся точки в хвостике «g», – потому что именно так палятся люди в телесериалах, на которых, кажется, мы и основывали свой план.
– Серьезный подход, – признал Джесс, доставая из кармана несколько рукописных листочков с текстом. – Погоди, пробегусь еще разок.
Было общеизвестно, что корреспонденция Палаты общин просматривается на предмет писем-бомб, и это означало, что наше требование оказалось бы перехвачено. Благодаря бесполезной кампании Марка мы узнали о многих тонкостях работы правительства. Он регулярно таскал Джесса на еженедельное собрание местных избирателей. Резиденция Хелен Гринлоу, Данвич-Хит, располагалась на побережье с другой стороны графства. Мы решили, что поедем в Данвич и доставим письмо собственноручно.
Шаги в коридоре приблизились и вроде бы начали удаляться. Мы замерли; на секунду я подумала, что пронесло, но затем в дверях показалось лицо мисс Харкер.
– Что это вы тут замышляете?… О, Марианна, это ты. – Она перевела взгляд с меня на Джесса, в изумлении и ужасе.