– Просто хочу немного попрактиковаться, – сказала я, изобразив в воздухе печатание на машинке.
Она нахмурилась.
– Я все же надеюсь, что ты стремишься к чему-то большему, чем работать машинисткой.
Подтекст: надеюсь, ты стремишься к чему-то большему, чем Джесс Брейм.
Реакция мисс Харкер что-то сдвинула в моей душе; когда-то я гордилась, если меня видели с ним, а теперь ощутила вспышку стыда, хотя мне стало стыдно и за этот стыд.
– В общем, у тебя есть двадцать минут, а затем придут уборщицы.
– Заносчивая сука, – проговорил Джесс, когда она вышла из комнаты. И разложил передо мной свои смятые бумажки. – Вот. Я долго над этим думал.
Для Хелен Гринлоу. Или мне следует называть вас Моррис?
Мы двое жителей города Настед, и мы раскрыли ваш грязный маленький секрет. Пришло время вывести вас на чистую воду и по-настоящему наказать за ваше преступление. Это отвратительно, когда кто-то с вашим темным прошлым допущен к власти.
Назарет по-прежнему был бы действующей больницей, если бы не вы, и если газеты узнают, что вы совершили и к чему вы склонны на самом деле, то это станет занавесом для вашей драгоценной карьеры. Если вы хотите, чтобы мы молчали, оставьте деньги в бумажном пакете.
– Ну, как тебе? – спросил он. – Я раз пять переделывал, чтобы получилось идеально.
– Это очень… напористо. Я собираюсь немного смягчить это, если ты не против.
– Ладно, ладно, это уже по твоей части. – Джесс сидел рядом со мной, положив правую руку на внутреннюю сторону моего бедра.
Дорогая миссис Гринлоу!
Мы – два обеспокоенных жителя Настеда. Недавно в нашем распоряжении оказались некоторые документы, которые могут представлять большой интерес для вас.
– Где ты научилась писать так? – поинтересовался Джесс восхищенно, как будто я была по меньшей мере Набоковым.
Они относятся ко времени вашего пребывания в Назарете.
– Почему бы тебе не изложить все детали? Можно упомянуть о том, что она пыталась избежать тюрьмы.
– Если вдруг это прочитает кто-то другой, то мы не выдадим слишком много постороннему. Нам нужно, чтобы она заинтересовалась – что же именно нам известно.
– Да, это хорошо, – признал он. – Это умно.
Не важно, как мы их получили, но ваше лицемерие требует разоблачения. Что бы подумали ваш премьер-министр или ваша семья, если бы они узнали о вашем криминальном прошлом? Мы уверены, что вы сможете оценить эти документы, как и многие другие жители Настеда. Последствия закрытия больницы очень плохо отразились на наших семьях, особенно после трагедии.
Я осталась довольна этой последней строчкой.
– Звучит так, словно мы взрослые с семьями на содержании.