– Так. Я войду внутрь, а ты подождешь у мотоцикла, и когда я выбегу, мы прыгнем на него и уедем прочь, вот вроде и все. Дело сделано. – Он попытался щелкнуть пальцами, но его кожаные перчатки приглушили звук. Мне бы вообще не стоило появляться здесь; если на то пошло, я была обузой. Я задумалась – может, он почувствовал, к чему все идет, мою растущую отрешенность, проявляющуюся в настроении или в постели, и это был его способ не только укрепить нашу связь, но и каким-то образом доказать свою незаменимость.
Приемная располагалась в миле от берега, в Лейстоне, в Квакерском доме собраний. Вход охранял человек в костюме и галстуке, с кофейником под рукой, а снаружи был припаркован сверкающий темно-синий «Ягуар».
– Это ее машина, – сказал Джесс. – Она сидела в ней, когда чуть не сбила моего брата. – Вклад Клея в первую демонстрацию протеста являлся семейной легендой Бреймов. – Интересно, насколько сильно это ударит ее по карману? Сколько лет за такую сумму пришлось бы работать обычному человеку? – Он несколько раз подпрыгнул на носках, разминая ноги. – Ладно, приступим. Будь готова свалить отсюда в любую минуту, хорошо?
От моего шумного дыхания запотевал щиток шлема. Человек в дверях скрестил руки на груди и широко расставил ноги, явно объясняя Джессу, что тот не сможет войти, пока не снимет шлем. Приемная нашего местного депутата, Пола Лоушелла, находилась в холле Настедской церкви, никем не охраняемая – просто обычно какой-нибудь местный доброволец сидел за складным столиком, – но мы никогда не видели, чтобы кто-то пытался пройти туда в защитном шлеме. Джесс согнул письмо пополам, а затем повернулся и побежал ко мне так быстро, что я решила, будто он выполнил задуманное, хотя конверт по-прежнему виднелся у него в руках. Я запрыгнула на сиденье позади него и крепко обхватила руками, когда мы с ревом выехали с парковки. Проехав квартал, Джесс остановился возле небольшой вереницы магазинов и в ярости швырнул шлем на землю.
– Я все просрал, да? Зачем я попер напролом? – Он пнул переднее колесо.
Я подняла щиток своего шлема.
– Что нам теперь делать?
– Я не знаю, ясно? Я понятия не имел, что у нее есть гребаный вышибала. – Джесс окинул меня взглядом. Я, наверно, выглядела круто в обтягивающих кожаных штанах и всем прочем. – Я тупица. Я все испортил. – Он пнул колесо еще раз, так сильно, что мотоцикл чуть не упал.
Я много раз имела возможность положить этому конец. Я думаю теперь обо всех этих шансах как о дверях по пути вдоль бесконечного коридора, и я захлопнула за собой их все, лишь бы не столкнуться с расстроенными чувствами Джесса.