– Она может натравить на нас полицию. – Когда Джесс ходил по комнате, проволочные «плечики» позвякивали, и я знала, что этажом ниже дрожит потолочный светильник. – То, что мы правы с моральной точки зрения, не означает, что наши действия законны. Она могла бы сделать это и после нашей встречи, но так есть риск, что все выплывет наружу.
– Что мы будем делать, если на встречу никто не придет? – Я потянула Джесса на кровать рядом с собой, больше для того, чтобы остановить хождение, чем из-за потребности в близости. – Мы действительно обратимся в газеты?
– Конечно! – ответил он, удивленно-обиженный даже тем, что я могу сомневаться в этой части плана.
– Мы должны допускать возможность, что она не видела письма, вот и все. Она могла бросить на него сверху свой портфель или просто выкинуть, не читая.
Джесс нахмурился:
– Ну, пойти в газеты всегда было основным планом, так что, по сути, это просто возвращение к нему.
Я откинулась назад на кровати, плюхнувшись на спину, будто в таком положении смогла бы придумать волшебную фразу, которая заставит его передумать и освободит наконец нас обоих от моего дурацкого плана. Джесс по обыкновению воспринял это как приглашение и навалился на меня с лицом, горящим от желания.
– Здесь продается дом. Через два дома от твоей мамы, – сказал он. – Нуждается в ремонте, но у нас может быть собственное жилье, малышка.
Казалось, что возможность поговорить по-настоящему честно появляется, как назло, только в те моменты, когда это было бы для него больнее всего.
– Ага, – отозвалась я несчастным голосом. – Есть над чем подумать.
В полдень мы были возле больницы, катаясь кругами снаружи под тяжелыми серыми облаками.
– Если здесь копы… – начал Джесс. – Не думаю, что так будет, но если они здесь, они не знают эту местность настолько хорошо, как мы. В этом у нас преимущество. Если мы прочешем окрестности, то по крайней мере будем знать, что тут никто не залег, поджидая нас.
– А что если нас повяжут просто за взлом и проникновение?
– Малышка, не глупи. Я не позволю тебе в это вляпаться. Если что – я возьму на себя полную ответственность.
– Это прикончило бы твоих родителей. Двое из трех сыновей с судимостью?
– Из четырех. – Его подбородок дрогнул. – Двое из четырех сыновей.
Я печально кивнула. За последние дни я так сильно похудела, что даже ходить начала по-другому; исчезновение бедер перенесло мой центр тяжести выше к тазу. Показать Джессу эти записи казалось самым глупым поступком, который когда-либо совершали люди, а предложить шантаж – худшей идеей, которая кому-либо приходила в голову. И последнее: я была наконец-то достаточно напугана, чтобы найти в себе смелость оставить его. Я мысленно поклялась себе, что при следующем же посещении спальни Джесса уничтожу те дрянные копии, пока он спит, и это будет мой последний визит к нему.