Третий луч присоединился к моему и Джесса: Хелен шла позади нас. Ее маленький фонарик-карандаш казался умирающей звездой рядом с двумя солнцами наших и поднимающимся белым лучом Клея, выхватывающим из темноты выбитые окна, гниющие оси и ржавеющие шестеренки часового механизма.
– Я полезу за ним, – произнес Джесс.
– Ты с ума сошел? – Я прикрыла ладонями оба наших фонаря, так, чтобы мы могли видеть лица друг друга. Свет кроваво-оранжевым сиянием пробивался через мою руку, выделяя вены.
– У него то, ради чего мы работали, – сказал Джесс. – И у меня нет ключа, забыла? Помимо всего прочего – он единственный, кто может вывести нас отсюда… Ох ты ж, черт побери!
Перед нами появилась новая фигура – маленький бледный призрак, стремящийся к небу. Пока мы спорили, Гринлоу проскользнула мимо нас и начала подниматься сама. Под дождем ее волосы слиплись, как суфле.
– Насчет денег вам решать между собой, но я настаиваю, чтобы вы отдали мне документы! – крикнула она вверх.
– Господи! – Не было безопасного способа подняться по этой лестнице даже днем, даже в сухую погоду. Мох на бетонных ступенях скользил у нас под ногами, и стоило лишь мне схватиться за железные перила, как они оторвались от разрушающейся стены.
Я опомнилась только на первой площадке, откуда спускаться обратно казалось так же рискованно, как и подниматься выше. Холодный воздух врывался в мои легкие, когда мы наконец догнали Гринлоу. Клей резко остановился на верхней площадке, там, где начинался сам часовой механизм и каменная лестница переходила в шаткие деревянные ступени, ведущие к огромным ржавеющим гильотинам шестерней и рычагов. Свет его фонаря исчез, когда он вышиб дверь и под градом мелких обломков вылез на внешнюю пожарную лестницу.
– Она не выдержит твоего веса! – крикнул Джесс. Даже если он ошибался, я не смогла бы ступить на нее. Клей может уехать из графства даже раньше, чем мы разработаем план, как нам отсюда выбраться. Часовой механизм нависал над нами, вода капала на наши лица. Кусок составного матового стекла циферблата выпал между шестеркой и семеркой и болтался на единственном железном креплении, качаясь на ветру.
И тут раздался душераздирающий скрип, словно от несмазанных петель гигантских открываемых ворот. Удар пожарной лестницы, рухнувшей на землю снаружи, сотряс башню, и очередной лист стекла вывалился из металлического кольца часов. Мы все трое крепко зажмурились, чтобы осколки не попали в глаза, и открыли их, когда хруст стекла под ногами Клея подсказал нам, что он снова вернулся на площадку. Облегчение на его лице оттого, что он жив, быстро сменилось гневом.