– А теперь вы готовы назвать его имя?
– Нет! – Улыбка Буреса исчезла, и Хелен напомнила себе, что должна подавить свою ярость и держать ее под контролем.
Бурес зажег сигарету. Сестра Марьяна, как фокусник, тут же достала откуда-то из воздуха чистую пепельницу.
– Ну что ж, мисс Моррис. Похоже, как даже сломанные часы показывают верное время дважды в день, Эндрю Рэнсом на сей раз передал мне настоящее дело. Я гляжу, у меня тут появилась яркая личность, всезнайка, и не вижу смысла разговаривать с вами об этом дальше. Но если я позволю вам узнать немного больше о моей работе, тогда, думаю, вы поймете.
Поймет – что?
В душе у Хелен закрутились шестеренки подозрения; в животе как будто повернулось зубчатое колесо.
– «Поведенческая коррекция» – это новое поле деятельности, невероятно захватывающее. Пациент перед вами был содомитом, к примеру. Он упорный нарушитель закона, постоянный мусор в трубах судебной системы, но я уже добился больших успехов. У некоторых людей бывает то, что мы называем «единичные случаи», однократные эпизоды психоза, однако у других – ну, их мозги постоянно находятся в расстройстве. Они ничего не могут с этим поделать. Но с моей точки зрения, есть разница между «лечением» и «сдерживанием», улавливаете смысл?
Тревожное чувство у Хелен усилилось. О чем он говорит?
– Так… – Доктор снова опустил голову к ее записям. – Похоже, ваш последний поступок следует из долгой истории отказа от здоровых женских качеств, так же как и публичный эксгибиционизм, – ну и, конечно, говорение на странных языках давно уже является важным признаком. Хорошая новость заключается в том, что в наши дни мы не подходим к болезни с мерками морали, а рассматриваем ее скорее как дисбаланс в мозге, нечто такое, с чем мы можем справиться при помощи новых процедур.
– Постойте, постойте – каких еще процедур? Я тут не для лечения. Договор был о том, что я останусь здесь на три дня, пока пыль не осядет, а затем выпишусь. Мой срок почти истек.
Бурес взглянул на медсестру, которая встрепенулась с извиняющимся видом. На дело Хелен упал пепел, когда доктор с нажимом продолжил:
– Сожалею, что вам не объяснили должным образом. Боюсь, отказ от лечения не входит в ваши возможности. Пациенты частенько не понимают, что они сопротивляются лечению оттого, что больны. В том-то и дело. Ваш… бунт – это симптом вашего расстройства.
– Но я не больна! Я просто… – «Я просто… что? – подумала она. – Я просто глупая? Я просто потаскуха? Я просто наивна, я просто доверилась не тем людям?»
Бурес затушил сигарету и снова взял ручку.