Она будет оставаться с Робином ради Дэмиана: предлагая стабильность тогда, когда все остальное иссякнет. Разве этот уровень жертвенности не есть своего рода любовь?
Хелен потянула шнурок выключателя настольной лампы и развернула перед собой учебник. Она прошла заочный курс секретарского дела, изучала бухгалтерию, офисное администрирование и вот теперь добралась до трудового права; вместо личного опыта, которого так жаждала, Хелен наполнялась теорией.
Она редко пила, но сегодня налила себе на два пальца виски в хрустальный бокал. За минуту до полуночи она открыла створки окна, выходящего на площадь, чтобы лучше слышать бой Биг-Бена. Лиса, рывшаяся в водосточной канаве, исчезла в гуще садов.
Сегодняшние удары будут иметь большее значение, чем обычно, хотя мало кто снаружи знал о грядущих переменах. Одной из вещей, которые изучала Хелен, пока Дэмиэн спал, играл в парке, цеплялся за ее лодыжки, были английские законы о психиатрии, в прошлом и в настоящем. Тот проклятый Закон о психиатрической помощи от 1930 года, который они все так трепетно любили цитировать, олицетворял всю несправедливость ее «лечения» так же сильно, как и сама больница. Хелен не знала, что даже когда этот закон использовали против нее, чтобы заманить в ловушку – он уже уходил в прошлое. Пока она находилась в Назарете, в парламенте шли о нем дебаты. Пока она стояла на церемонии своего вынужденного бракосочетания в больничной часовне, а Керси и Бурес заносили их имена в регистрационную книгу, в парламенте разрабатывали проект Закона о психическом здоровье, пресекающего отправку пациентов в психиатрические лечебницы их родными, будто в каком-то викторианском романе. Этот закон приводил оказание психиатрической помощи в соответствие с остальной медициной: ориентированной на пациентов и не скованной устаревшими правилами. Контрольный совет упразднялся. Если бы ее отправили в Назарет, когда новые законы вступили в силу, ей не пришлось бы выходить замуж, чтобы выйти оттуда.
Биг-Бен начал бить. Хелен высунулась из окна и подняла бокал за молодых Хелен, Норм и Паулин, чьи жизни теперь принадлежали им самим. Двенадцатый удар громом раскатился вверх и вниз по реке, и проект стал законом.
1965 год
Робин застыл на пороге комнаты Дэмиана. Ковер еще хранил отпечатки чемодана и прочих вещей в дорогу; на подушке была вмятина в форме плюшевого мишки, которого Робин упаковал и распаковал дюжину раз, прежде чем решил, что сон Дэмиана без медведя станет худшей травмой, чем насмешки над тем, что он привез его с собой.