В душе у Хелен вскипело бешенство, ярость заполнила ее тело и заставила вцепиться в подлокотники стула в попытке остаться сидеть. Неосторожные слова «вы там не были» угрожали сорваться с ее губ. Если бы Дженни – если бы любой, кто сидел за столом – знали, каково это – быть пойманной в ловушку в том чудовищном месте, они опустошили бы его сегодня же вечером. Само здание являлось больным, учреждение было безумнее и бесчеловечнее, чем его узники. Будь на то воля Хелен, она бы сама управляла машиной с шаром, разрушающим здание, она бы…
– Хелен?… – В голосе Давины Дебен слышалось напряжение человека, повторяющего имя второй, третий, четвертый раз. Десяток лиц смотрели на Хелен с каким-то нервным любопытством. Она что-то сказала? Она как-то себя выдала? Давина наклонила голову в тайном предупреждении, которое Хелен не могла перевести. От нее ожидали, что она заговорит? Она пропустила вопрос? Секундная стрелка на часах медленно отсчитывала время ее замешательства, пока Майкл не пришел на помощь.
– Можем ли мы ненадолго просто вернуться к политике? – предложил он.
Пол Ламмис хмыкнул.
– Если под политикой вы подразумеваете идеологическую борьбу на благо государства… – начал он. Последующий двадцатиминутный терминологический матч позволил Хелен собраться с мыслями и вновь присоединиться к совещанию, и в конце концов объявить его закрытым. Дженни и Пол Ламмис покинули зал заседаний вместе, в задумчивости склонив головы. Под конец остались только Хелен, Давина и Майкл.
– Что произошло? – спросила Давина. – С вами все в порядке?
– Все прекрасно, – ответила Хелен, однако Давина сделала пометку в своем блокноте: «продолжить обучение выступлениям». По крайней мере, она прикрыла это от Майкла.
– Вы настаивали на своем, – сказал Майкл. – Мы сейчас находимся в тупике, но мы не пошли ни на какие уступки. – Очевидно, ее панику заметила только Давина. Майкл по-прежнему ее уважал. Хелен выровняла дыхание и вернулась к делу:
– У нас есть два варианта. Мы можем проводить больше собраний, тратить деньги и время и начать вкладываться в передовую практику и администрирование.
– Такое вы мне не продадите, – заявил Майкл. – Каков план «Б»?
– Мы придеремся к самому зданию. Где-то в больнице окажется столь серьезное нарушение правил охраны здоровья и безопасности, что в итоге мы сможем закрыть ее без промедления. – Хелен потерла пальцем царапину на красном дереве. – Сегодня утром я позвоню шефу геодезистов. Мы сможем быть там к концу недели.
Хелен наблюдала, как геодезисты, похожие на жуков в своих блестящих касках, гуськом втягиваются в Назарет. Они справятся с этой работой самостоятельно. Ей не требовалось присутствовать здесь, но она должна была взглянуть старому месту в глаза: лицом к лицу. Девушкой ее поместили туда обманом. Сейчас она делала это сознательно и на своих собственных условиях. Это было для нее важно. Признаться, она едва не вылетела за обочину, когда увидела указатель «Больничная дорога», и после парковки ей понадобилось десять минут, чтобы открыть глаза. Однако после первого взгляда все оказалось не так уж плохо. Помогло то, что здание было запущенным и уже верным путем двигалось к полной заброшенности. Крыша над старым мужским крылом провисала, и половину перламутровых стекол на часовой башне сорвало ветром, что придавало ей вид лица, вырезанного на фонаре из тыквы.