– Я бы хотел сказать всем большое спасибо, что пришли, – продолжал Марк. – Особенно Триш, моей великолепной девочке. – Триш подняла бокал и уколола себя в глаз бирюзовым коктейльным зонтиком. – И моим прекрасным мальчикам, выросшим теперь в мужчин. Хотя мы потеряли Буча, мы все так же скучаем по нему каждый день, верно, Триш? – Триш за секунду постарела на два десятка лет и уткнулась головой в плечо Уайатта. Марк, чувствуя, что испортил всем настроение, изменил тактику. – Все, что мне сейчас нужно, – это чтобы один из них подарил мне внука. Да, парни? А, а? – При этих словах Марк посмотрел на Клея, но Джесс подмигнул мне через танцпол. – А теперь я хочу, чтобы вы все поразмялись. Никаких отмазок!
Уайатт взял микрофон и запел песню «Давай, Эйлин!».
– Малышка, – сказал Джесс, – что ты желаешь выпить? – Я никогда не видела его пьяным по-настоящему; он был само очарование. Он помахал двадцаткой бармену. Когда у Бреймов появлялись деньги, они хотели, чтобы все об этом узнали. К моему удивлению, Клей убедил Джесса совершить акт осквернения. Чтобы оплатить вечеринку – музыкантов, диджея, персонал бара, – все три брата провели трудный день, сначала вытаскивая викторианские каминные решетки из некоторых комнат Назарета, что было достаточно безопасно, а затем продавая их антикварам из Эссекса, что было несколько хуже. Они сказали Марку, что это чаевые Уайатта, и он им поверил. Или сделал вид, что поверил.
– Ты прекрасна! – Джесс протянул мне мой коктейль. – Ты выглядишь на двадцать один год! – Впервые в жизни я была одета так, чтобы убивать наповал, – в платье-бандо и в красные туфли на шпильках, которые обошлись мне в недельную зарплату няни. Я не могла толком ни ходить, ни есть. Девушкам приходится учиться преподносить себя, и эти умения я приобретала с готовностью и головокружительной легкостью. – Я чертовски тобой горжусь!
Его слова стали напоминанием, что я была выставлена напоказ не сама по себе, а как его девушка. Наши отношения развивались как нечто запретное, но в маленьком городке все становится известно, и теперь все начали публично нас поздравлять; пожалуй, мы не смогли бы получить более теплых пожеланий даже в день нашей свадьбы. Я больше не чувствовала себя чужаком: Джесс меня натурализовал.
– Что означают твои подмигивания, а?
– Не волнуйся, у нас достаточно времени для всего. В первую очередь ты должна закончить школу. Не хочу, чтобы у наших детей была глупая мама. Такая же глупая, как папа. – Свое собственное стремление к выпускным экзаменам он постоянно преуменьшал, зная, что в любой день потребности семьи могут перевесить гордость, и ему придется покинуть школу для работы на полную ставку. – Ты, вероятно, даже поступишь в колледж в Ипсвиче.