— Стефано, ты балбес, — сказала я. — Это совсем не смешно. Ты меня отвлекаешь от подготовки. Не сдам завтра экзамен, будешь сам мне стипендию платить.
И погрозила пальцем. Инорита в зеркале удивилась, смешно округлив рот в недосказанной фразе. Неужели я так же глупо выгляжу? Она опять что-то сказала, активно помогая себе жестикуляцией, но ее слова понятней от этого не стали. Только теперь я заметила, что и комната в «отражении» была другой.
— Стефано, твое заклинание с дефектом, — ехидно отметила я. — Я не слышу, что ты там хочешь до меня донести. Тренируйся больше, может, и преуспеешь в следующий раз.
Инорита за стеклом застыла, словно в раздумьях. Потом поманила меня рукой к себе. Я усмехнулась и ткнула пальцем в зеркальную поверхность, показывая, что рада бы к ней, да как? Неожиданно палец прошел насквозь, словно передо мной было не стекло, а лишь его иллюзия. И не только палец: рука погружалась, не чувствуя сопротивления. Девица сделала резкое движение ко мне, и вот тогда я испугалась по-настоящему. Отдернула руку, отшатнулась и заорала.
На лице «моего отражения» появилось умоляющее выражение, она приложила руку ко рту в жесте молчания, но заткнуть меня сейчас можно было только кляпом. Если, конечно, это кому-то удалось бы сделать. Дверь вылетела с одного удара, и одновременно с этим изображение в зеркале чуть помутнело и приняло вид обычного отражения. Теперь там точно была я и моя комната. В которую ввалились три моих старших брата при поддержке Лоренцо. У Рикардо даже боевое заклинание горело на кончиках пальцев, и он сразу начал азартно оглядываться в поисках того, в кого можно запустить магией. Но пускать было не в кого.
— Летти, что случилось?
Я подозрительно уставилась на Стефано: в его голосе звучало искреннее беспокойство. Но кто, если не он, устроил это безобразие с моим псише? Испуг прошел, на его смену пришла злость.
— Стефано, твои шутки… — слова, достойные братца, никак не хотели подбираться. — Еще раз такое устроишь, я… — Но достойная кара тоже не хотела придумываться. — Будешь жалеть до конца жизни.
— Да что я сделал-то? — удивился Стефано. — Подумаешь два раза вестника отправил.
— А зеркало?
— Что зеркало?
— Зачем ты с ним это сделал?
— Ничего я не делал, — возмутился Стефано. — Не придумывай.
— А что с зеркалом? — недовольно спросил Фабио. Недовольство его явно было вызвано тем, что сорвали с распевки. Или, как вариант, что мой вопль был не музыкальный и травмировал нежный слух нашего певца.
— Оно отражало не меня. — То есть ты испугалась своего отражения? — разочарованно уточнил Рикардо и развеял заклинание.