Когда он подсел к столу, его уже поджидал курящийся горячим паром стакан крепкого чая в массивном литом подстаканнике.
— Что с машиной? — спросил Потапчук, подвигая к нему сахарницу с рафинадом.
Вместо ответа Глеб двумя пальцами взял кусочек сахара, показал его генералу и аккуратно опустил в стакан.
— Буль-буль, — сказал он.
— Ладно, — кивнул Федор Филиппович, — что я, в самом деле! Контролировать специалиста твоего уровня в подобных мелочах — пустая трата времени. Докладывай по существу.
Глеб кивнул, торопливо отхлебнул чаю и стал докладывать по существу. Поскольку его превосходительство не любил ярких красок, живописных подробностей и прочей литературщины, доклад получился сухим и коротким — вот именно строго по существу.
— Короче говоря, — подытожил Сиверов, — мне удалось убедить господина Вышегородцева, что его компаньон не заслуживает доверия. А я, наоборот, заслуживаю — потому что ни на что, кроме аккуратной оплаты услуг, не претендую. Он проникся и, недолго думая, оттяпал себе правую руку. Причем, как мне показалось, не без удовольствия.
— Удалось убедить, — повторил Федор Филиппович и недоверчиво хмыкнул. — Могу себе представить!
Он действительно недурно представлял себе, как это могло выглядеть. Вечер, пустой офис, а может быть, городская квартира или загородный дом — неважно: место действия, интерьер, равно как и количество торчащих вдоль охраняемого периметра вооруженных секьюрити, тут значения не имеют. Чувствующий себя в полной безопасности преуспевающий бизнесмен, уставший после трудового дня или, наоборот, бодрый в предвкушении веселой ночки, входит в темное помещение и щелкает выключателем. Свет почему-то не загорается, а вместо него в темноте вдруг начинает негромко звучать незнакомый мужской голос — чуть хрипловатый, спокойный, уверенный в себе и в том, что говорит. Бежать бесполезно — пуля летит быстрее, — да и незваный гость, чтоб ему провалиться, рассказывает занимательные, любопытные вещи, во многом вторя тайным мыслям и опасениям собеседника. Его утверждения, которые при иных обстоятельствах показались бы клеветой или обычным бредом, сейчас, в темноте, будят в душе слушателя живой отклик, и тот уже готов поверить ночному гостю. Потому что, согласитесь, умный человек не полезет ночью в чужой, надежно охраняемый дом только затем, чтобы нести ересь, а дураку сюда нипочем не забраться…
Глеб умел быть убедительным, причем настолько, что иногда это напоминало гипноз. На самом деле никаким гипнозом он не владел, а просто умел видеть оппонента насквозь, в два счета находил его уязвимые места и расчетливо и точно бил по болевым точкам. Этим искусством владеют многие, но лишь очень немногим дано умение заставить незнакомого, враждебно настроенного человека слушать себя. Сиверов справлялся с этим играючи, причем далеко не всегда для привлечения внимания собеседника ему приходилось целиться в того из пистолета. Наверное, он мог бы блестяще преподавать психологию и зашибать сумасшедшие деньги на ниве психоанализа, но менять что-либо ему было уже поздно, да и вряд ли Глеб по-настоящему этого хотел: верно, помер бы со скуки, выслушивая излияния клиентов. А кое-кого из них, вполне вероятно, и пришил бы по старой памяти — просто так, чтоб не мучились сами и не мучили других…