Написано было не на чем попало, а на стандартной бумажной мишени, отпечатанной типографским способом и прилепленной к двери с помощью комка жевательной резинки. Мишень была пробита точно по центру, так что от пропечатанной там десятки остался только намек; «Это только начало» было написано сверху, а снизу, по белому полю, на жаргоне стрелков именуемому молоком, красовалось выведенное от руки теми же печатными буквами дополнение: «Гуд бай, Америка!»
Тут в воспоминаниях Марата опять наблюдался провал, но в этом-то как раз и не было ничего удивительного: он никогда не мог вспомнить, что говорил и делал во время изредка накатывающих на него припадков неконтролируемого бешенства. Так, например, он даже под страхом смерти не сумел бы вспомнить подробности заключительного раунда боя за титул чемпиона России. Ник-Ник утверждал, что, если бы его не оттащили, соперник, а возможно и рефери, не пережил бы тот вечер. У Марата не было оснований не верить тренеру, но вспомнить, как все это происходило, он был просто не в состоянии.
Так вышло и на этот раз. Помнилась дверь с прилепленной посередке мишенью, а потом — сразу, без перехода — разгромленная кухня, хлещущая из крана в раковину вода, промокшая спереди футболка, стакан, лязгающий о передние зубы, и перепуганный насмерть Ник-Ник, дрожащей рукой сующий ему в рот какие-то таблетки со словами: «Глотай, сынок, глотай. Тихо, тихо, все нормально. Ты просто проглоти, увидишь, как сразу полегчает. А если заснуть не сможешь, прими еще, только аккуратно, не перестарайся, таблеточки сильные…»
Заснуть он, судя по всему, не смог и по совету тренера наглотался таблеток, по неопытности хватив лишку — отсюда и позднее пробуждение, и сопутствующие ему ощущения. Что ж, с этим он, по крайней мере, разобрался; разобраться с остальным будет не так просто, но всему свое время.
— Ладно, — хрипло сказал он в трубку, — все нормально. Я уже в порядке.
— Вот и хорошо, — не без сомнения похвалил Ник-Ник. — Сиди дома, никуда не выходи. Как закончу, заеду к тебе, расскажу что да как.
— Хорошо, — безропотно согласился Марат, — буду ждать. Удачи тебе, уважаемый.
Бросив телефон на тумбочку, он натянул спортивные брюки и майку, сунул босые ноги в тапочки и, шаркая задниками, как старик, побрел на кухню заваривать зеленый чай.