Я фыркнула, выражая сомнения в истинной причине пожара. Но пусть внешне у меня ничего не дрогнуло, в душе было паршиво. Если бы хоть деньги тогда утащила… Они пришли и ушли, особенно в таких семействах. Так нет же, брала что-то подешевле, ради смеха, а оказалось, ценность вещи никак не равнялась цене. И главное, чтоб я помнила, куда этот канделябр дела! Может, до сих пор стоит в кладовке на третьей улице в восьмом доме с дырявой крышей и собирает дождевые капли. Надо бы проверить, но как туда теперь выбраться без хвоста…
– Я пойду, – прикинув, сколько прошло времени с тех пор, как пересекла порог комнаты, сказала я. – Дела еще остались.
– Какие дела вечером? – удивилась Таши. – Или у тебя есть жених, и Сая ты по этой причине не заметила?
– Нет, – отрицательно покачала головой. – Жениха. А дела есть. Еще одна подработка. Если повезет – я ее получу. Если нет – придется экономить выигрыш. Вряд ли мне еще раз так повезет, а у мадам Гельтруды работа временная.
– Тогда иди, – приняла решение за всех Лиди.
Она вообще оказалась на редкость здравомыслящей особой. По крайней мере, когда беседа проходила за закрытыми дверями. На публике белокурый ангел предпочитал быть милой дурочкой. И я была очень рада, что только на публике.
Выскользнув из комнаты, я тихо прикрыла за собой дверь и, насвистывая себе под нос песенку про доярку и аристократа, двинулась на встречу с шефом.
* * *
Его светлость граф Разетти обошелся без парада, а потому вместо официального камзола с нашивками явился в кабак в потрепанной рубашке, кожаных брюках, облегавших его выступающие части тела слишком уж явно, в сапогах, делавших честь попрошайке, и кепке, закрывавшей пол-лица. Пол чересчур обезображенного и чумазого лица, которое никак не могло принадлежать аристократу в надцатом поколении. А уж руки… Не знай я, кто это такой, могла бы и не заметить. Шеф все же не вчера в должность вступил: умел маскироваться и затирать сословные маркеры. Интересно, мозоли на какой клей сажал…
– Почем нынче свиные потроха? – беззаботно стукнула я кулаком по столу, занимаемому начальством, от чего пиво чуть не коснулось светлейшего носа.
– Садись, – поморщившись, распорядился Дайрин.
Я послушно села и ручки на коленках сложила, как приличная девочка из неприличной семьи. То есть с определенными выкрутасами из пальцев. Но… кого удивишь в этом заведении подобными жестами?!
А заведение было в чем-то культовым. На стене напротив стойки делали зарубки за каждый визит городской стражи. По чью именно душу она вызывалась, разницы не было. Отсюда и перепивших студентов забирали, и магов-ренегатов, и бесталанных воров-рецидивистов. Бесталанных, ибо талантливые не попадались второй раз, чтобы под рецидив попадать. Даже я еще так не опустилась, первый раз официально вот только пару месяцев назад сидела. И больше не хочу. И не буду!