— Вы же обещали не перечислять общеизвестные факты, — не удержался от маленькой шпильки Слепой.
Шпилька на поверку оказалась не так уж и мала.
— Виноват, — строго произнес генерал. — Я что, чего-то не знаю? Впервые слышу, что подготовка террористического акта в здании главного управления ФСБ — общеизвестный факт!
— Всякий, кто проходил или проезжал мимо упомянутого здания и видел бетонные блоки, которыми его огородили, чтобы было невозможно подогнать вплотную к стенам начиненную взрывчаткой машину, неизбежно должен сделать определенные выводы, — сказал Глеб. — Это не сложнее, чем сложить два и два, а у нас страна повального среднего образования. Лубянка находится в центре города, и, если каждый, кто через нее проезжал и видел эти… гм… Багратионовы флеши, рассказал об увиденном еще хотя бы одному человеку, факт подготовки нападения на Лубянку можно смело считать общеизвестным. Даже всемирно известным, если учесть, что там ездят и иностранцы… Сколько-то лет назад еще можно было надеяться, что хотя бы американцы не поймут, что к чему, но теперь даже они поумнели. Да как!..
— Ты закончил? — выдержав мхатовскую паузу, ядовито осведомился Федор Филиппович.
— Так точно, — отбарабанил Глеб. — Закончил. Но не иссяк. Тема-то благодатная, век бы сидел на кухне за бутылкой и языком чесал: чего, дескать, этим чернож… неймется? Дать им, сукам, по рогам, да как следует, чтобы век помнили! Сровнять этот их Кавказ с землей, заасфальтировать и сделать платную стоянку… или, скажем, всероссийскую свалку бытовых и промышленных отходов — вот это в самый раз! А мировое сообщество попричитает маленько и успокоится. Куда ж оно денется, когда у нас такой ядерный потенциал? Жить-то, небось, всем охота, даже Европарламенту!
— А чтобы причитали не слишком долго, мы им газ перекроем, — в тон ему поддакнул Федор Филиппович. — Ну, теперь все?
— Да какое там все! — окончательно распоясавшись, воскликнул Глеб, которому очень не хотелось переходить к делу.
Он был офицер, он был профессионал; он был, черт подери, платный киллер, но даже ему было трудно понять людей, упорно лезущих к пусть мизерной, но все-таки власти по лестнице, сложенной из человеческих трупов. Так же трудно ему было понять тех, кто, жертвуя все новыми и новыми жизнями, не желал делиться с соседями пирогом, который был не в состоянии съесть сам.
Однажды — недели, эдак, полторы назад, — Ирина за ужином с неимоверной горечью, почти с отчаяньем, сказала: ну, что же они, в самом-то деле, творят? Да соберитесь вы все вместе, поговорите по-человечески, утопите все оружие, сколько его есть на планете, в Марианской впадине, направьте все интеллектуальные, производственные, финансовые и энергетические мощности на мирные цели, и через пятилетку — да нет, через год! — этот маленький шарик станет таким райским местечком, что смертность населения автоматически сведется к нулю: никто просто не захочет умирать, а должным образом профинансированная медицина сделает бессмертие практически возможным и общедоступным…