Я все еще думала об этом, когда закуталась в теплый махровый халат и, держа в руках смятую форму, которую было бы неплохо привести в порядок с помощью заклинания, заглянула в спальню. Джонатан сидел у разведенного камина и казался полностью погруженным в чтение, но, заслышав мои шаги, вскинул голову и поднялся на ноги.
— Я еще раз прошу прощения за свою бестактность, — сказал он, смотря куда-то чуть выше моего плеча. — Мне жаль, что я вас напугал.
Я судорожно облизнула губы. Пожалуй, напугал — это несколько не то слово. Ситуации больше бы подошло определение в стиле «взбудоражил и разбудил неприличные фантазии», но не будем об этом.
— Ничего страшного, — невозмутимо ответила я. Щеки вспыхнули жаром, но, надеюсь, Джонатан этого не заметил.
Ага, как же!
Чуть нахмурившись, он подошел к прикроватной тумбе и, открыв ящик, вытащил флакончик из зеленого бутылочного стекла. Капнув в фужер, захваченный с каминной полки, пару капель, он разбавил содержимое водой из графина и протянул мне.
— Не пей вина, Гертруда, — не к месту процитировала я и с опаской покосилась на фужер. — Что это?
— Яд.
Сказано это было так серьезно, что я на мгновение обомлела. Джонатан чуть дернул уголком губ и сказал:
— Лекарство от простуды. Не хочу, чтобы вы разболелись.
Мне стало неловко. Виновато улыбнувшись, я приняла фужер и, поднеся его ко рту, призналась:
— Знаете, я начинаю понимать, откуда у вас такая репутация. Иногда вы пугаете до дрожи. Причем, уверена, делаете это нарочно. — Я залпом выпила лекарство и поморщилась: вкус у него оказался премерзкий. Вязкая горечь прокатилась по горлу и скользкой жабой застыла в желудке. — Что за гадость!
— Надеюсь, последнее относилось не ко мне. — Джонатан усмехнулся. — Легкая сонливость после этого лекарства вполне нормальна. Кстати, ваш питомец понемногу оживает. Уверен, через пару часов он отойдет от дурмана окончательно.
Я с тревогой обернулась, высматривая на подоконнике Плющика. Тот по-прежнему лежал, свернувшись браслетом, и я успокоилась. Джонатану можно было верить. Если он говорит, что все нормально, значит, так оно и есть.
Задумавшись, я чуть вздрогнула, когда его пальцы задели мои, чтобы забрать пустой фужер. Это простое прикосновение послало по телу волну мурашек. Инстинктивно я подалась вперед, желая оказаться еще ближе, а затем, поняв, как глупо выгляжу со стороны, отпрянула. Джонатан ничего не сказал. По-моему, он даже не заметил моей реакции. Слава богу!
— Вы расскажете, что произошло на выставке?
Джонатан вернул фужер на каминную полку и неторопливо обернулся. Отблески огня играли на его лице, придавая ему еще больше притягательной загадочности. Рукава белой рубашки были закатаны, и почему-то вид его сильных рук по-настоящему волновал и вызывал учащенное сердцебиение. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы напомнить себе о том, что действительно важно, — о пропавшем артефакте.