Он дотронулся до артефакта, активизируя его, и искренне отозвался:
— Не припомню такого.
— Ну как же, — удивилась я. — Вы же извинились передо мной тогда, в деревне. Сказали, что академия — вовсе не выигрышный лотерейный билет.
— Не думаю, что я выразился именно так. И я уж точно не извинялся.
— То есть вам вовсе не жаль?
Я задала вопрос деловито, без всякой обиды. Мне и правда было любопытно, что на уме у Эйверли. Таких необычных типов я еще не встречала. Атмосфера тайны и загадки, окружавшая его, больше не пугала. Она лишь разжигала профессиональный интерес журналиста. Руки чесались взять диктофон и провести с Эйверли интервью.
— Боюсь, не в той мере, в какой бы вам хотелось.
Сидя на краю постели, я уперлась локтями в коленки и положила подбородок на сцепленные в замок пальцы.
— Вам ведь было нужно, чтобы Дэкси тогда уехал, верно?
Эйверли так выразительно взглянул на меня, что я тут же подняла руки.
— Ладно-ладно, я поняла: молчу.
— Не верю своему счастью, — пробормотал он.
Мы оба затихли. Из шкатулки раздался треск, шипение, а затем донеслись абсолютно незнакомые мужские голоса:
— Говорят, эта девчонка сумела оживить Драконий Зуб.
— Не верю!
— Да, этот болван Чапман напутал с руной и — вуаля! — едва не отправил на тот свет свою группу.
— Придурок!
— Да, вроде Райли вовремя среагировал и всех спас.
Я громко фыркнула, но тут же опасливо прикрыла рот рукой. Вдруг артефакт работает в обе стороны и нас с Эйверли тоже будет слышно? Судя по безмятежному спокойствию моего соседа, я ошиблась.
— А почему Драконий Зуб доверили девчонке?
— Пожалели. Она так ревела…
Тут я уже гневно засопела. Очень хотелось выйти, хлопнув дверью, и разыскать парней, чтобы рассказать им правдивую версию событий.
— А что с тем артефактом?
Судя по паузе, парни закурили и затянулись.
— Да боги его знают! Эйверли носом землю роет.
— О, ну этот найдет.
— Да, скоро в пыточной прибавится работы.
Раздался негромкий смех, и Эйверли вновь потянулся к шкатулке. Его пальцы сделали неуловимое движение, будто переключили волну.
— Неужто кинжал пропал?
— Сам не верю! Кому он нужен?
— Его даже на черном рынке не продашь.
На этот раз в беседе участвовало трое. Я навострила ушки, но снова не услышала ничего интересного: все те же сплетни о Райли и обо мне. О Патрике говорили мало и с презрением, как о вещи, недостойной упоминания.
Где-то на шестом или седьмом разговоре Эйверли разочарованно дернул щекой и захлопнул шкатулку.
— На сегодня достаточно, — сказал он, будто речь шла об уроке. — Мне пора, и вам тоже.
Я с опаской покосилась на дверь. Вряд ли там поджидает Оливер, но вдруг? Эх, найти бы Оуэна…