Но что теперь поделать? Даже «нет» сказать не получится – бесполезно.
Жрец продолжал:
– Сейчас, перед вами и Небесным алтарём совершится великое действо. Мы счастливы объединить Каверона Рафинода и Аделину Эрион в законном браке. Итак, начнём церемонию.
Потом Аделина, как в тумане наблюдала, как к ним подносили какие-то книги, заставляли класть на них ладони, повторять какие-то тарабарские слова. Ей было уже всё равно. Спасибо хотя бы на том, что рафинодская морда потерпел эти два дня после приезда и не потащил её в постель. В этом, конечно, её заслуга и заслуга матери, которая настояла на том, что невесту по традиции не положено показывать жениху до прихода в святилище.
И неважно, что до этого они виделись, и вообще он буквально приволок её из леса.
Это дало возможность немного передохнуть, но не изменило неизбежного – она перед Кавероном и тот ждёт от неё клятвы. Какого-то дурацкого обещания, которое свяжет её по рукам и ногам. Ну, классно, конечно…
– Аделина? – напористо прошептал лорд, вырывая её из тягостных мыслей. – Твоя очередь.
Она вздрогнула. Что, уже? Что она должна делать? Присягать ему на верность? А потом что, поцелуй потребует? Какая гадость… Она прекрасно помнит его скользкий язык. Фу…
Жрец подбодрил:
– Невеста так невинна, что оробела. Это делает ей честь. Но ты должна повторить за мной, дитя: «Я, Аделина Эрион, дочь лорда и леди Эрион…»
Горло перехватило ледяной лапой. Она вдруг почувствовала дикую слабость в коленях, а в теле дрожь. Сейчас? Сейчас всё произойдёт? И пути назад нет?!
Еле держась на ногах, она произнесла непослушным языком:
– Я, Аделина Эрион, дочь лорда и леди Эрион…
– Соглашаюсь стать законной и единственной женой… – продолжил жрец наставительным тоном.
– Соглашаюсь… стать… законной и единственной… – Аделина запнулась, во рту пересохло, она затравленно оглянулась. Но все смотрели с ожиданием и затаённым желанием, чтобы всё поскорее кончилось, ведь в замке накрыт шикарный стол.
Никто не пытается ничего сказать против. Всем плевать. Даже родителям той, чьё тело она заняла.
Чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди, в ушах шумит, а перед глазами всё плывёт, она крепче сжала лозу в пальцах – единственное напоминание о неожиданном и удивительном счастье, которое она даже не успела осознать, и набрала воздуха в лёгкие.
Когда Аделина готова была произнести роковое слово, святилище сотрясло, как от землетрясения, а в следующий момент окна на потолке распахнулись. Из них посыпался снег, задул ветер.
Люди в святилище закричали, кто-то кинулся бежать, прятаться за колонны, кто-то в испуге присел, прикрывая голову ладонями. Аделина осталась на месте, как примороженная – всё равно нет смысла. Какая разница, ей всё равно некуда бежать.