В этот момент я машинально бросила измельчённую булку в воду. Крошки разлетелись в разные стороны, множество сине-зелёных усатых рыбок выпрыгнуло из воды, стремясь урвать кусочек побольше. Багровые лучи закатного солнца отразились в мельтешащих чешуйках и рассыпались яркими красками по поляне, радужным стенам и зеркальным колоннам дворца. Ладислав радостно захлопал в ладоши от буйства всевозможных оттенков золотого, красного, оранжевого, синего и зелёного. Я сама на миг прикрыла глаза, а когда распахнула их, то увидела Вивиэллу, лежащую на траве в неестественной позе.
Тонкая фигура женщины выгнулась дугой, голова запрокинулась, пальцы согнулись, тело содрогалось в судорогах, глаза закатились так сильно, что были видны практически одни белки, рот приоткрылся, и из него повалила розовая пена. Зрелище было настолько жутким, что обернувшийся Ладислав испугался и заплакал. Собственно, именно его плач и привлёк моё внимание к беззвучно мучающейся женщине. В голове пронеслись слова донтрийки: «Ах, не берите в голову, это всё моя болезнь. Муж настаивает, чтобы я больше времени сидела в своих покоях…». А её странное поведение, которое сразу меня насторожило… Небо! Да у неё же самый настоящий эпилептический припадок!
Не думая, действуя по привычке, отточенной годами на медицинских практиках, я метнулась к донтрийке, перевернула её голову на бок и положила на свои колени, чтобы она не захлебнулась собственной слюной и не получила травму. Одним махом рванула тугой ворот на платье донтрийки, освобождая ей дыхание, горсть жемчужных пуговиц веером рассыпалась по короткой траве. Кто-то прокричал моё имя со спины, затем резко попытался меня оттолкнуть, но я лишь сильнее вцепилась в Вивиэллу, не давая ей перевернуться на спину. Приступ закончился так же неожиданно, как и начался. Тело Вивиэллы обмякло, последняя мелкая судорога прокатилась по её рукам, после чего кисти безвольно повисли. Донтрийка уставилась куда-то вдаль полным равнодушия взглядом.
– Виви, Виви! – князь Валерн опустился на колени и руками обхватил её лицо, поворачивая к себе. – Ты меня слышишь?
«Ах, вот кто, оказывается, мешал мне оказать первую помощь».
Донтрийка выглядела вяло, а её лицо отдавало заметной бледностью. Я помнила из курсов психологической подготовки для медицинских работников, что если близкие увидят эпилептический припадок родного человека, то это может ввести их в шоковое состояние, но Валерн оставался на удивление спокойным и собранным. Его лоб рассекла глубокая морщина, губы скривились в недовольной гримасе. Он замахнулся, чтобы дать пощёчину жене, но я, сама не ожидая от себя такой прыти, жёстко перехватила его руку в воздухе.