– Не зыркай на меня, девчонка! Дура ты, если на слова надеешься.
– Может, и дура, – ответила Грета и вновь посмотрела в темный колодец. – Есть дорога в лагерь другая?
***
Оберон подошел к огромному дубу и посмотрел вверх. На ветках растянулся черный лигр и уныло смотрел на луну.
– Далеко забрался, – сказал Оберон, поднимаясь на дерево.
Когда залез на ветку неподалеку от Верна, лег на спину и закрыл глаза.
– Не стоит оставлять лагерь без короля. И одному бродить по лесам не стоит.
Верн фыркнул.
– Почему сбежал? Так далеко.
– Боялся, – ответил Верн. – За всех боялся.
– Хм.
– В тот миг я желал лишь разворотить все. Разорвать всех. Все разрушить. Все, что создал.
– Чего же ты сейчас желаешь, мой король? – спросил Оберон сонно.
– Избавиться от своей королевы.
– Хм. Этого достичь совсем несложно. Она принадлежит тебе. Можешь делать, что хочешь. Прикажи убить, и Греты не будет.
– Она не принадлежит мне. Как бы я ни убеждал себя в обратном. А смерть… Это не поможет от нее избавиться. Я не могу от нее избавиться. Я не могу представить, что когда-нибудь ее не будет. Нигде не будет.
Они лежали молча, каждый думал о чем-то своем, пока Верн вдруг не сказал:
– А она желает моей смерти. Думаю, стоит ей ее подарить.
– Это не спасет тебя, Верн. Смерть не избавляет от чувств. Ты просто станешь тоскливым привидением. Будешь следовать за ней, подсматривать, ловить каждое слово и утопать в шлейфе духов. Но не сможешь прикоснуться. Не запустишь пальцы в волосы. Не вытянешь из них ленту. Не дотронешься до теплой белой кожи и не поцелуешь ее плечи. Никогда.
Верн смотрел на него внимательно. Оберон сел и понял, что пора признаться.
– Я люблю Грету.
Видел, как кошачьи глаза сузились.
– Я не вернулся домой с братьями не потому, что хотел помогать тебе, а потому, что не могу ее покинуть.
– Ведьма!
– Она не ведьма. Она королева. Твоя и моя.
– Будь она проклята! Надеюсь, эту гадину демоны утащат в свое логово!
– Тише, Верн, – попросил западник, почувствовав, как тревога колеблется в листве. – Будь осторожней со словами. Как бы не позабавился Зверь с глупыми пожеланиями.
Верн мотнул головой и отвернулся.
– Она любит тебя. Ты ее. А я вам мешаю.
– Мешаешь не ты, а несколько веков между нашими жизнями, – улыбнулся Оберон. – И не любит она меня. Я ей приятен. Грете одиноко, вот она и тянется ко мне, как к чему-то постоянному, понятному, безопасному. Ей ведь очень страшно. Загнал в угол своей любовью, еще удивляешься, что Грета кусается. А что ей остается?
Верн помолчал немного и спросил:
– А как мне стать постоянным, понятным, безопасным?