Полдня он слонялся по квартире, не зная, чем себя занять, и бесцельно заглядывая в шкафы и на книжные полки. Постоянной работы Дмитрий Крестовский не имел, а играть было не на что. Можно было продать кое-что, но у него хватило ума сообразить, что, занявшись распродажей своего имущества в таком виде — красные глаза, опухшая от пьянства, три дня не бритая физиономия и перегар, способный с одного выдоха свалить здоровую тягловую лошадь, — он рискует не получить и четверти настоящей цены.
И Крестовский бродил по комнатам, время от времени открывая застекленную горку или шкаф и шаря рукой в дальних углах или снимая с полки какую-нибудь книгу и рассеянно перелистывая страницы. Мало-помалу движения его делались все более быстрыми и целенаправленными, а поиски, которые поначалу и на поиски-то не походили, в конце концов стали прямо-таки лихорадочными. Так заядлый курильщик, оставшийся без табака, раз за разом обшаривает все углы и карманы, перетряхивая содержимое полок и ящиков в надежде отыскать — нет, не пачку, а хотя бы одну, пусть пересохшую или даже сломанную, сигарету или в незапамятные времена упавший мимо мусорного ведра, закатившийся под мебель и там окаменевший окурок. Так горький пьяница перебирает трясущимися руками стоящую под окном батарею пустых бутылок, ища и не находя ту единственную, пропущенную в угаре развеселой гулянки, на дне которой уцелел глоточек живительной влаги. Умом и тот и другой понимают, что ведут себя смешно и глупо, идя на поводу у навеянной предосудительной слабостью надежды, однако не прерывают своего бессмысленного занятия до тех пор, пока от надежды не остается и следа.
Дмитрий тоже понимал, что только впустую тратит время и глотает пыль, однако поиски, как и запой, раз начавшись, должны были обрести логическое завершение. Он все яростнее перетряхивал старые книги с потускневшей позолотой на переплетах и шарил по ящикам комодов и сервантов, в которые не заглядывал, пожалуй, со дня гибели родителей. Если бы кто-то спросил, что он ищет, Дмитрий затруднился бы с ответом; он стеснялся признаться даже самому себе, что ищет заначку. Переворачивать квартиру вверх дном в поисках заначки — что может быть глупее? По крайней мере, ответ на этот вопрос Дмитрию был известен. Глупее поисков забытой заначки могут быть только поиски заначки, которой ты не делал.
В этой квартире прожили жизнь три поколения Крестовских — Дмитрий был единственным представителем четвертой и, надо полагать, последней генерации некогда славного рода, — и почему бы кому-то из них было не припрятать что-нибудь на черный день? Отец и мать, к примеру, явно не планировали свою смерть в автомобильной катастрофе заранее, и гипотетические тайники с небольшими суммами, отложенными ими на подарки ко дню рождения или, скажем, на покупку новой мебели, вполне могли их пережить.