Домисиль закрыла глаза.
– Присцилла, выйдите, пожалуйста, – произнесла она. – У меня больше нет сил выслушивать подобные глупости.
Девушка поднялась и вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
– Думаем! – холодно изрекла Домисиль. – Включаем нейроны. Нас тут семь человек, у каждого из нас по семь миллиардов нейронов. Сами сосчитайте, сколько будет на всех.
– Автомагистраль?
– Нет. Автомагистраль – это грязь и шум. Хотя идея дороги неплоха. Она выражает как раз те ценности, которые мы хотим донести до публики. Но не в виде автомагистрали.
– Мост?
Домисиль выпустила струю электронного дыма. Парень, сказавший про мост, почти поверил в свою удачу, но тут начальница покачала головой:
– Нет, мост – это слишком конкретно. Слишком узнаваемо. Его сразу свяжут с какой-нибудь провинциальной дырой. Что ЖБМ забыл на мосту в Гаре или на виадуке в каком-нибудь Мийо? Не пойдет.
– Железнодорожная платформа? Или просто рельсы! – выдала до сих пор молчавшая девушка. – Рельсы, отходящие от большого вокзала неопределенной архитектуры!
Домисиль подняла на девушку глаза и несколько мгновений в упор на нее смотрела.
– Да, – почти шепотом сказала она. – Да! Рельсы в будущее. То, что надо! Поезд – это средство передвижения и для бедных, и для богатых. Он символизирует промышленную мощь на службе народа. Вы, вы и вы! – Она ткнула пальцем в трех своих сотрудников. – И вы тоже, разумеется, – добавила она, обращаясь к последней девушке. – Берите свои айфоны и бегом на городские вокзалы. Мне нужны фотографии рельсов и перронов. Даю вам три часа. Выполнять!
Вся четверка живо вскочила с мест и, похватав свои сумки и портфели, бросилась вон из комнаты.
– Рельсы… – мечтательно произнесла Домисиль, покачиваясь в кресле. – Рельсы, убегающие в чуть размытую даль… Отлично! И на их фоне – энергичный мужчина. Он – машинист. Он поведет поезд под названием «Франция» к новым горизонтам. Одновременно он – локомотив. Вот именно! Он и человек, и машина на службе человека!
Оставшиеся в комнате сотрудники лихорадочно строчили у себя в блокнотах.
– Великолепно! – взвизгнула Домисиль и выпрыгнула из кресла.
– Но он назвал Хосе Мухику… Когда отвечал на… – попытался напомнить один из парней.
– Нам плевать, что он отвечал, – отрезала Домисиль. – Его ответы нас не интересуют. Нас интересуют наши собственные. Он – Рузвельт! Рузвельт против Людовика Пятнадцатого. Наш Рузвельт мчится в поезде, а Людовик трясется в карете. Вы хоть понимаете, что мы сейчас пишем историю новой эпохи? – Она медленно положила на стол руки. – Новыми чернилами. На новой бумаге. Новым пером.